Двойник Декстера

— Без разницы, — согласилась Дебора. — Мы с Дуарте пошли туда, потому что подумали: конечно, мы ничего такого не найдем, но почему бы просто не проверить? И едва я успела показать значок, как этот тип сразу взбесился и набросился на меня с молотком. Я два раза выстрелила, а он как ни в чем не бывало продолжал размахивать проклятым молотком и заехал мне по руке… — Она закрыла глаза и прислонилась к косяку. — Я всадила в него две пули, но он разбил бы мне череп, если бы Дуарте не врезал ему электрошокером.

Николас произнес что-то вроде «бла-бла». Дебора выпрямилась и неловко переложила ребенка поудобнее.

Я смотрел на сестру — такую усталую и все-таки счастливую — и, признаюсь, немного завидовал. Случившееся казалось нереальным, и я никак не мог поверить, что все произошло без моего участия. Словно я вписал одно слово в кроссворд, и стоило только отвернуться, как кто-то отгадал его за меня. А еще неприятнее оказалось некое ощущение, которое я испытывал от того, что не пошел с Деборой, хоть она и не предлагала. Деб попала в опасную ситуацию без меня, и это было неправильно. Очень глупо и иррационально, совсем не в моем духе, но тем не менее.

— Значит, он выживет? — спросил я, подумав при этом: как жаль, если так.

— Блин, да, ему даже пришлось вколоть успокоительное, — сказала Дебора. — Чудовищно сильный и не чувствует боли… если бы Алекс тут же не надел на него наручники, он бы снова меня ударил. Он оклемался от электрошока за три секунды. Полный псих.

С усталой и довольной улыбкой Дебора крепче прижала Николаса, притиснув личиком к своей шее.

— Он жив и за решеткой. Дело сделано. Это он, и я его поймала, — сказала она и ласково покачала ребенка. — Мамочка поймала плохого парня, — повторила Деб нежным голосом, словно пела Николасу колыбельную.

— Так, — произнес я и понял, что говорю это уже как минимум в третий раз. Неужели я и впрямь настолько взволнован, что не в силах поддерживать простейший разговор? — Ты сцапала Убийцу с Молотком. Поздравляю, сестренка.

— Спасибо, — отозвалась она и нахмурилась. — Теперь главное — пережить следующие несколько дней.

Должно быть, под действием болеутоляющих Дебора утратила способность внятно изъясняться, поскольку я не понял, что она имела в виду.

— У тебя сильно болит рука? — спросил я.

— Это? — Дебора показала на гипс. — Бывало и хуже.

Она пожала плечами и поморщилась.

— Нет. Виноват Мэтьюз. Хреновы репортеры подняли страшный шум, и Мэтьюз приказывает мне подыграть, так как нам, блин, нужен пиар. — Она тяжело вздохнула. Николас довольно отчетливо произнес «Бла!» и стукнул маму по носу. Дебора снова уткнулась в ребенка и сказала: — Черт, как я ненавижу все это дерьмо!

— А. Конечно, — согласился я и до меня сразу дошло.

Дебора совершенно несовместима с пиаром, ведомственными интригами, привычным подхалимажем и прочими аспектами полицейской работы, которые не предполагают поимку и отстрел плохих парней. Если бы она хоть вполовину столь же успешно общалась с людьми, то уже стала бы как минимум главой департамента. Но Дебора этого не умела и вновь оказалась в ситуации, требующей поддельных улыбок и вранья. Двух вещей, которые были ей так же чужды, как брачные танцы Клинтонов. Несомненно, она нуждалась в наставлении от человека, знающего этот предмет. Поскольку Николас еще не мог выговорить даже собственное имя, оставался я.

— Несколько дней ты скорее всего будешь в центре внимания, — осторожно подтвердил я.

— Да, знаю, — отозвалась Дебора. — Вот уж повезло.

— Ничего страшного, если придется немножко подыграть, Деб, — сказал я, но, признаюсь, тоже слегка занервничал. — Ты же знаешь, что нужно говорить. «Наш департамент проделал потрясающую работу и трудился не покладая рук, чтобы задержать подозреваемого…»

— Заткнись, Деке, — огрызнулась она. — Я этого не умею. Они хотят, чтобы я улыбалась в камеру и рассказывала, блин, всему миру, какая я крутая, а я этого никогда не умела. Ты же знаешь.

Я знал, как и то, что ей придется попытаться. Иными словами, Деборе предстояли два-три нелегких дня. Но прежде чем я успел сказать что-нибудь умное, Николас снова запрыгал и произнес: «Ба-ба-ба». Дебора с измученной улыбкой взглянула на него, потом на меня.

— Я лучше поеду и уложу парнишку. Спасибо, что забрал его, Деке.

— Детский сад Декстера, — провозгласил я, — работаем круглосуточно.

— Тогда до завтра. Спасибо.

В третий раз за минуту. Бесспорный рекорд.

Дебора пошла к машине, усталая как никогда. Я увидел, как из-за руля вылез Дуарте и открыл салон. Дебора усадила Николаса в детское креслице, а Дуарте придержал для нее пассажирскую дверцу. Он кивнул мне и снова уселся за руль.

Я смотрел, как они отъезжали. Все вокруг восхищались Деборой — она поймала опасного убийцу. А ей больше всего хотелось ловить следующего. Жаль, она так и не научилась извлекать пользу из подобных моментов, и я знал: сестра никогда не научится. Она была упряма, умна и расторопна, но не умела лгать с невозмутимым лицом. Этот недостаток способен загубить любую карьеру.