Двойник (Настоящий преступник)

Станция Эль, сооруженная, как говорили, в виде копии нью-йоркского Гранд-Сентрал11, была типичной постройкой Аптауна с его наивно-грандиозным самомнением. Хотя лишь несколько зданий были выше трех этажей - пара отелей, столько же жилых домов и случайных зданий под офисы, Аптаун не без оснований воображал себя миниатюрным Лупом. Пряничная архитектура его зданий носила отпечаток влияния другой чикагской ярмарки - Колумбовой выставки 1893 года, на которой царствовал смешанный европейский псевдоклассический стиль архитектуры. Поэтому в Аптауне по сей день сохранялась эта выставочная атмосфера. Здесь были дворцы кино вроде "Ривьеры", танцевальные залы вроде "Арагона", специализированные магазины, универсальные магазины, банки, аптеки, чайные, лавки деликатесов, рестораны - от русских и польских до греческих и шведских кафетериев.

В эту жаркую погоду берега озера Мичиган, восточной границы Аптауна, могли представлять интерес только для одного вида бизнеса, представленного будочками. где продавались апельсиновый сок и мороженое, а также барами и кафе, в которых могли предложить выпить что-либо прохладительное.

Кафе, в котором работала жена Говарда, находилось в квартале от станции. На его вывеске, простиравшейся над тротуаром, я разглядел надпись "Сандвичи". Это было трехэтажное здание с квартирами наверху. Поскольку в адресе стояло "1/2", я ожидал увидеть грязную дыру в стене. Но когда проходил мимо и заглянул в окно, то увидел длинную стойку, пространство на восемь - десять столиков и трио официанток, одна из которых была хорошенькой, со щечками яблочком - Полли.

Вот и все, что довелось мне увидеть мимоходом, и я прошел через улицу в четырехэтажное здание меблированных комнат под названием "Вильсон Армc". Нижний этаж занимал бар, бюро регистрации находилось на втором этаже. Заведение не могло конкурировать с "Эджвотер Вич", но и не было ночлежкой. Я заплатил за три ночи - меня поразило, в какую сумму это обошлось, и арендовал электрический вентилятор на один день. Двадцать пять центов за вентилятор - это настоящий грабеж, ведь я знал клерков в магазине, которые получали всего десять центов в час и были этому рады. Но стояла жара, у меня был задаток в пятьдесят баксов. которыми я мог располагать, а Чикаго отличался своими грабежами даже и в старые добрые времена.

Итак, я сидел в маленькой комнате на втором этаже у открытого окна, вентилятор на столе кружил своими лопастями, пытаясь освежить меня. Развалившись на легком стульчике, я постарался устроиться поудобнее, распустил галстук и расстегнул рубашку.

По мере того как день продвигался к полудню, улица заполнилась мужчинами в одних рубашках и девушками в легких летних платьях. Одежда прилипала к фигуркам девушек, предлагая вам иногда приятное и пикантное зрелище, чего нельзя было сказать о мужчинах с пятнами пота под мышками на их рубашках. Детей школьного возраста здесь вертелось немного - большинство находились на пляжах. Чаще можно было увидеть солидных матрон в широкополых шляпах и просторных платьях, которые катили перед собой коляски для покупок, поглядывая по сторонам.

В эту жару никто, кроме работающей смены, не оставался в помещениях. Даже в прохладную погоду на улице было полно народу. Бродвей и Вильсон были сердцем крупного коммерческого района Аптауна, припаркованные автомобили вытянулись по обеим сторонам улицы, мимо постоянно проносились такси, находившие иногда пассажиров.

Кафе Полли делало оживленный бизнес, люди то и дело заходили, чтобы выпить кока-колы или лимонада. Прохладительные напитки были сегодня нарасхват. Ребята-студенты (или, во всяком случае, юноши студенческого возраста) сидели либо на маленьких крылечках, либо прислонялись к фонарным столбам, занятые поглощением мороженого, которое угрожало растаять и накапать им на руки. Временами они пили апельсиновый сок из бумажных стаканчиков, от чего над губой у них появлялись оранжевые усы. Все они наблюдали за девушками в летних, облегающих их ладные тела, платьях.

Трудные времена, казалось, не ударили так по Аптауну, как по некоторым другим районам города. Однако все же их последствия иногда прослеживались: несколько мужчин носили изготовленные дома плакаты-"сандвичи", на которых были выведены слова: "Требуем приличную работу". Затем было добавлено что-нибудь личное, вроде: "Глава семьи, 43 года". Ниже маленькими буквами сообщались краткие данные о желаемой работе, включая номер телефона и адрес.

Вдали с улицы доносились слабые звуки музыки Луи Армстронга, и я высунул голову в окно. Внизу, на той бороне улицы, где было кафе Полли, стоял павильончик по чистке обуви, и цветные мальчишки в нижних рубашках и широких штанах пели под викторолу, имитируя Сачмо12, обрабатывая щетками горячую обувь клиентов.

При этом они даже немного приплясывали. Совсем немного. Я удивлялся, откуда они находили в себе силы петь на такой жаре. Джаз делает чудеса.