Двойное отцовство

Они снова замолчали. Ветер шумел в кронах сосен, на озере послышался плюх. Щука вышла на весеннюю охоту.

— Ты надеешься, что Ольга… с кем-нибудь переспит и забеременеет? — тихо спросил Илья.

В его голосе не было ни осуждения, ни удивления, он просто уточнял информацию. Что ему ответить, чтобы не сдохнуть от боли?

— Не с кем-нибудь, — выдавил Макс, — а с парнем, который ей понравится. Разве не так решался этот вопрос во все времена? Екатерина Вторая переспала с Салтыковым, когда не могла забеременеть от Петра, а Мария-Антуанетта — с графом Ферзеном. Мужья не делали из этого трагедии. Сейчас ради этого женщины ездят в Сочи или Турцию. Ну или бегают к соседу.

— Я понял твою позицию, — ответил Илья.

В эту секунду Максу показалось, что он совершил непоправимую ошибку, которая разрушит его жизнь. После этого разговора ничего уже не будет прежним. По телу пробежала крупная дрожь. Илья продолжил:

— Но я всё равно считаю, что ты должен обсудить это с Ольгой. Иначе она будет чувствовать себя виноватой. Ты получишь ребёнка, а ей придётся скрывать измену, лгать и притворяться. Это тяжёлый груз, когда любишь мужа. Екатерина Вторая и Мария-Антуанетта любили своих мужей?

— Не знаю, — признался Макс. — Вряд ли.

— А Ольга тебя любит. Она будет раскаиваться в своей измене. Возможно, захочет сделать аборт, если будет уверена, что ребёнок не от тебя. Она же не знает, что ты бесплоден.

— Ты прав, — ответил Макс. — Я мудак, а мои планы — полная херня. Такая девушка, как Оля, заслуживает честности. Я должен сказать правду и первым подать на развод. Чтобы ей не пришлось жалеть меня, тащиться в больницу и использовать чужую сперму. Она достойна лучшего. Она ещё встретит своего человека и родит ему ребёнка. Естественным путём, в любви и согласии, как это и  задумано природой.

— Это разобьёт ей сердце… — прошептал Илья.

— У меня нет выбора, дружище, — Макс хлопнул его по плечу и встал. — Спасибо, что выслушал и помог принять решение.

***

За столом остались только отец и дядя Боря. Отец курил сигару и попивал коньячок (и как в него столько влезало?), а дядя Боря свесил голову на грудь и похрапывал. Макс взял бутылку, чистый бокал и плеснул себе коньяку. Выпил до дна, не закусывая.

Вот всё и решилось.

Он строил хитрые планы, чтобы уложить Ольгу в постель с другим мужчиной, придумывал причины для секса втроём, врал о своих фантазиях и скрывал правду о бесплодии. Он собирался найти подходящего жеребца и втёмную его использовать. Он планировал выдать чужого ребёнка за своего.

Но что-то пошло не так. И он даже знал имя виновника — Илья Долин.

Совершенно неожиданно для себя Макс выложил ему правду. И услышал мудрый совет. И понял, что украл у любимой женщины три драгоценных года. Если бы он рассказал Ольге о бесплодии сразу же, как узнал сам, то к настоящему моменту она бы уже устроила свою личную жизнь. Это эгоизм — держать её рядом с собой, не давая того, о чём она мечтает.

Эгоизм, трусость и жестокость.

О чём он думал, когда втирал Ольге про секс втроём?

— Сигару хочешь? — спросил отец.

— Нет.

— Тогда по коньячку?

— Давай.

Отец наполнил бокалы и толкнул один к сыну:

— Ты не обижайся на Каролинку, ладно? Она не злая, просто беременность тяжёлая. То тошнит, то анализы плохие, то угроза выкидыша.

— Пусть завтра извинится перед Ольгой, — ответил Макс, опрокидывая в себя коньяк.

— Ладно, я ей скажу. И сам извинюсь. Максим, — отец пыхнул над столом облаком дыма, — я не лезу в ваши семейные дела, но и ты меня пойми. Я уже столько лет жду внуков — и всё никак! Почему вы тянете? В чём проблема? Может, денег мало?

— Ради бога, отец, — отмахнулся Макс. — У нас достаточно денег, чтобы о них не думать.

— Тогда что?

— Ничего.

— Не груби отцу!

— Даже не думал, — буркнул Макс. — Пап, скажи честно, зачем тебе внуки? У вас с Каролиной вроде всё нормально. Рожайте своих детей, у вас отлично получается. Дунька просто чудесная! Почему ты давишь на нас?

— Эх, сынок, разве ты не понимаешь? Дети от Каролинки — это дети от Каролинки. А внуки от моей Элочки — это внуки от моей Элочки, — большие печальные глаза отца заблестели. — Снится почти каждую ночь. Берёт меня за руку и куда-то тащит. Молодая, лет семнадцати, в белом платье и венке из ромашек. Как в тот день, когда я сказал, что люблю её. Так я не соврал! Я до сих пор её люблю! Грёбаный рак… Всего пятнадцать лет счастья нам было отмерено… Как же я по ней скучаю!

— Отец, — Макс наклонился и обнял его за плечи, — не надо, не трави душу.

— Я хочу подержать на руках внука Элы. Посмотреть ему в глаза, понянчить, спеть колыбельную. Ты знаешь, он ведь будет настоящим евреем — потому что бабушка у него еврейка. А Дунька моя… Она уже другая. Роди мне внуков, сынок, сделай меня опять счастливым!

Макс понял, о чём говорил отец, потому что тоже безумно скучал по матери. По её тёплым рукам, по смеху, по форшмаку и звонкому пению, когда она мыла посуду. Но он не мог выполнить просьбу отца. У мамы никогда не будет внуков.

***