Двойное отцовство

— Может, и нельзя, но я постараюсь, — мягко ответил он.

Постарается провести всю жизнь в палатке у подножия Гималаев? У меня не укладывалось это в голове. Я думала, с возрастом альпинисты превращались в равнинных жителей, остепенялись, рожали детей, а в горы ездили только в отпуск — и то не в Тибет, а в Крым, например. Там тоже красивые виды и горный воздух.

— Ты не планируешь снова жениться, завести детей? — осторожно спросила я.

Он покачал головой. Это означало — нет, он не планировал заводить новую семью. Косвенно это означало, что у него не было отношений в данный момент.

Этот мужчина был одинок.

***

Позвонил Макс. Включилась громкая связь.

— Привет, любимая, — сказал он как ни в чём не бывало. — Как у тебя дела? Скоро будешь дома?

— А что? — спросила я с опаской.

Макс редко спрашивал, когда я приеду с работы. Обычно он возвращался гораздо позднее меня.

— Хочу приготовить ужин. Что ты предпочитаешь: мясо или рыбу?

Ну понятно. Он хотел загладить утренний инцидент с демонстративным побегом в ванную. Я бы выразилась резче, если бы ехала в машине одна: например, сообщила бы, что предпочитаю незащищённый секс вместо ужина. Но мне не хотелось ссориться с мужем при Илье, поэтому я ответила мирно:

— Я буду примерно через час. Приготовь что-нибудь на свой вкус, если ты голоден.

— О да, я голоден, — в его словах послышалась усмешка. — Как прошли съёмки? Ты сегодня снимала того альпиниста, который пойдёт на Эверест во славу «Финмосбанка»?

— Хм, Макс… Илья Долин рядом со мной. Я везу его домой.

Макс на пару секунд завис, потом уточнил:

— К нам?

— Нет, к нему.

— Ясно… Добрый вечер, Илья. Хотелось бы познакомиться лично, если получится. Отец вами восхищается.

— Спасибо, — ответил Илья. — Я тоже не против встретиться.

— Отлично. Пока, любимая! — и Макс отключился, явно взбешённый тем, что я не предупредила, что разговариваю по громкой связи, и поставила его в неловкую ситуацию.

И Илью тоже. Ему против воли пришлось подслушивать чужой разговор.

— Извини, — сказала я Илье. — Нехорошо вышло.

— Сколько лет ты в браке? — внезапно спросил он.

— Три года, но до свадьбы мы пару лет встречались.

— А сколько тебе лет?

Ах, вон в чём дело! Я догадалась, почему он удивился, когда Лаврик упомянул о моём замужестве. Из-за невысокого роста, отсутствия макияжа и субтильной фигуры меня иногда принимали за подростка. Джинсы и футболки тоже скрывали возраст.

— Мне двадцать семь, просто выгляжу моложе.

— Да, — согласился он, — я думал, тебе двадцать или даже меньше.

— Подумал, что я выскочила замуж за сына банкира сразу после выпускного?

— Да.

— Нет, — ответила я. — Я вышла замуж вполне осознанно во взрослом возрасте. Жаль, что это ничего не гарантирует…

Он не стал спрашивать, что я имела в виду. Деликатно промолчал.

***

Баржа действительно стояла у моста Бетанкура — не под ним, как выразился Илья, но совсем рядом. Она была пришвартована к причалу неподалёку от яхт-клуба. С этой точки открывался чудесный вид на Финский залив. Низко над морем висело красное закатное солнце, на воде блестела дорожка света. Я тут же захотела сфотографировать этот пейзаж. Жаль, не взяла с собой камеру.

— Проходи, только держись за поручни. Тут иногда качает, — Илья, нагруженный пакетами, пропустил меня к трапу.

На верхней палубе стояли несколько плетёных кресел, стол и гриль на ножках — как будто хозяин баржи устроил здесь летнюю кухню-столовую. На ограждении висели красно-белые спасательные круги. Железная лестница вела вниз — к двери, за которой располагалось жилое помещение.

Илья отпер дверь ключом и посторонился в узком пространстве, предлагая мне зайти первой. Я сделала шаг, другой, и тут какой-то буксир пропыхтел мимо баржи, гоня волну. Нас качнуло, я приложилась спиной о косяк, а Илья подхватил меня за талию и крепко прижал к себе. Перед глазами встала утренняя картинка: Илья у окна, в потоках солнечного света, совершенно обнажённый. Я снова увидела его мускулистое тело, волосы на груди и в паху, тренированные ноги… За несколько коротких секунд, что мы прижимались друг к другу, меня охватило такое сильное возбуждение, что я вся покрылась мурашками. Он словно считал моё состояние, бережно завёл в каюту и отпустил:

— Извини, — зачем-то сказал он.

— Нет, это ты меня извини… — зачем-то сказала я.

Как будто мы были в чём-то виноваты.

***

И снова между нами заискрило. Да что ж такое-то? Это всё из-за овуляции и утреннего облома! Впервые за последние годы меня заинтересовал другой человек — плохая новость для нашего с Максом брака. Будь у меня дети, я бы занималась ими, а не раскатывала по городу с мужчиной, от которого кружилась голова и подгибались колени.

— Тут раньше было несколько кают, но мой товарищ объединил пространство, — Илья с неохотой убрал от меня руки и показал на вытянутый салон с окнами вдоль бортов баржи.

Здесь стояли кожаный диванчик, стол со стульями и печка-буржуйка с дымоходом, уходившим в потолок. На полу лежал пёстрый ковёр. Было тепло, несмотря на ветреные плюс десять на улице.

— Там дальше — санузел, кухня и спальня.

Планировка напоминала студию в новом доме.