Двойной заговор. «Неудобные» вопросы о Сталине и Гитлере

Сперва Ежов поддерживал связь с Норденом через некоего доктора Тайца из Лечсанупра Кремля (в то время кремлевские медики активно интересовались западными методами лечения, в том числе и норденовским). Для разведки медик, обслуживающий высокопоставленных чиновников и одновременно сотрудников германского посольства, как доктор Тайц — идеальный связной.

В начале 1936 года, по предложению Лечсанупра Кремля, в Москву приехал Норден. Ежов в это время находился в санатории в Барвихе.

«В один из этих дней ко мне зашел Норден, который передал привет от Энглера, заявив: “Энглер доволен вашим вниманием… Вам обязательно надо еще раз попасть за границу, чтобы закончить курс лечения”… Норден мне прямо дал понять, что в моей поездке за границу нуждаются немцы и что дело не столько в моем желании, сколько в требовании германской разведки».

Норден дал соответствующее заключение о состоянии здоровья Ежова, и летом 1936 года тот снова отправился в Вену, а оттуда в Италию, на курорт Мерано. И вот что было дальше.

«Перед поездкой в Мерано Энглер сказал, что со мной там будет иметь разговор человек, которому по разведывательной работе подчинен и сам Энглер».

И как вы думаете, кто был этот человек? Генерал Хаммерштейн-Экворд! Тот самый «восточник» Хаммерштейн-Экворд, который, из-за несогласия с Гитлером, находился в отставке аж с 1934 года! И одновременно встречался с Ежовым в качестве высокопоставленного руководителя германской разведки! При том, что фон Сект завещал ни при каких обстоятельствах не воевать с Россией. Впрочем, воевать они тогда и не собирались, а прибрать нашу страну к рукам с самого начала были не прочь.

«Гаммерштейн… заявил, что доволен сведениями, которые немцы получили от меня. Но, заявил Гаммерштейн, все это чепуха! Занимаемое вами положение в СССР таково, что мы не можем удовлетвориться передаваемыми вами сведениями. Перед вами стоят иные задачи, политического порядка.

Вопрос. Что это за “политические” задачи?

Ответ. Зная, что я уже избран секретарем ЦК ВКП(б), заявил: “Вы имеете возможность не только информировать нас, но и влиять на политику советской власти”.

Далее Гаммерштейн меня поставил в известность о весьма серьезных, по его словам, связях, которыми располагают немцы в кругах высшего командования Красной Армии, и сообщил о существовании в Советском Союзе нескольких военно-заговорщических групп.

Гаммерштейн говорил мне, что ряд крупных военных работников недоволен создавшимся положением в СССР и ставит своей целью изменение внутренней и международной политики Советского Союза.

Советское правительство при его нынешней политике, продолжал Гаммерштейн, неизбежно приведет СССР к военному столкновению с капиталистическими государствами, тогда как этого можно вполне избежать, если бы Советский Союз, идя на уступки, мог “притереться” к европейской системе».

Любопытно. Советский Союз стал к тому времени достаточно «приличной» страной: обуздал Коминтерн, даже вступил в Лигу Наций. Впрочем, налаживанию отношений это мало помогло, и неудивительно: претензии «мирового сообщества» достаточно хорошо известны еще с 20-х годов. Это закрытость советской экономики, недопущение в нее западного капитала, монополия внешней торговли, свертывание концессий. Ежов что — не понимал, каков будет характер «притирки»?