Двойной заговор. «Неудобные» вопросы о Сталине и Гитлере

Кестринг особо подчеркивал необходимость ориентации на егоровскую группу. Он говорил, что “Александр Ильич наиболее достойная фигура, которая может нам пригодиться, а его группа по своим устремлениям целиком отвечает интересам Германии”».

Но вот вопрос: какими видел Кестринг «интересы Германии»? По Секту, как сотрудничество двух стран, или по Гитлеру?

«Этим и объясняется, что впоследствии в своей практической работе в НКВД я всячески сохранял от провала егоровскую группу, и только благодаря вмешательству ЦК ВКП(б) Егоров и его группа были разоблачены».

«Вмешательство ЦК» — тоже интересная штука. Это, конечно, не усатый злодей, который годами помнил, кто на него не так посмотрел, и потом сводил счеты. Дело в том, что информация в Кремль поступала из разных источников. Не только от НКВД и военной разведки, но и от дипломатов, из Коминтерна, лично от зарубежных знакомых высокопоставленных большевиков. Всей ее полнотой владел только Сталин, да еще, может быть, Молотов. Ну, а «вождь народов» еще с дореволюционных времен был асом «тайной войны» и складывал уже свои пазлы. Самые важные дела были на контроле у Политбюро, Сталин лично читал протоколы допросов (не исключено, что и сам допрашивал), и когда он брался за дело, утаить крупные фигуры от него было сложно.

Утаивание (как и репрессирование невиновных) срабатывало в отношении дел, которые не были на контроле у Политбюро. Так что к началу войны уцелели, в основном, те из заговорщиков, кто был в 1937-м в небольших чинах, да еще те, кто сумел пересидеть грозу в Испании — но и то не все. Возможности у Ежова были большие, однако не безграничные.

…Немцы не забыли и про НКВД.

«Кестринг… говорил: “В общем плане задач, которые стоят перед нами, народный комиссар внутренних дел должен сыграть решающую роль. Поэтому для успеха переворота и прихода к власти вам надо создать в НКВД широкую организацию своих единомышленников, которые должны быть объединены с военными”. Кестринг заявил, что эти организации, как в армии, так и в НКВД, должны быть так подготовлены, чтобы к началу войны обеспечить объединенное выступление с целью захвата власти».

К тому времени то ли силы, стоящие за генералом Хаммерштейном, несколько изменились, то ли Ежову стали больше доверять, но он стал работать уже не на «рейхсверовские круги», а на германское правительство, в частности, на Геринга. Другой его связной, торговый представитель СССР в Берлине Давид Канделаки, передавал ему, что «будучи связан с германскими правительственными кругами в лице Геринга, он слышал из авторитетных источников, что моему политическому, как он выразился, сотрудничеству с немцами придается большое значение и что правящие круги Германии возлагают на мое сотрудничество большие надежды».

Полученную от Ежова информацию Канделаки также передавал и Хаммерштейну, и Герингу, и последний знал о сотрудничестве Ежова с немецкой разведкой. Кстати, что это за «авторитетные источники», которые знали о работе Ежова на немцев? Немцы были бы полными идиотами, если бы болтали в своем окружении об агентах такого уровня. Да и Канделаки был связан с правящими кругами Германии «в лице Геринга», а значит, только от Геринга он и мог это слышать. Вот только Геринг ни к делам военной разведки, ни к советско-германскому сотрудничеству отношения не имел.

Любопытно…

…Отсюда следует очень неприятный вывод: советские заговорщики к тому времени работали не на свою страну, которую надо было «избавить от Сталина», и не на мифический «союз двух армий», а на гитлеровское правительство. Могла ли часть старых заговорщиков, осознав этот факт, отойти от заговора? Да легко! Они не о том договаривались при вербовке. Могли и отойти, и сдать прежних товарищей по заговору.