Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Глубинная причина выступления Троцкого очень проста. После отхода Ленина от дел во главе страны находилась так называемая «тройка» — Зиновьев, Каменев и Сталин. — Троцкого к власти не допустили, более того, он был изолирован в самом Политбюро, шесть членов которого и председатель ЦКК Куйбышев (так называемая «семерка») с начала 1924 года собирались и принимали все важнейшие решения тайно от него. Но об этом широкие массы не знали. То, что эмблема и рупор революции до руководства этой самой революцией не допущен, тщательно скрывалось. Непонятно, почему именно в этот момент Троцкий пошел на раскол. Может быть, он думал, что есть какие-то реальные шансы на успех, и хотел таким образом нанести удар в спину Зиновьеву?

В начале перестройки многочисленными публикациями пытались сформировать образ троцкиста как левого экстремиста, сторонника тотального обобществления трудовых армий и мировой революции. На самом деле это устойчивый миф, который был создан самим Троцким еще в 20-е годы и сохранился до наших дней. Внешне его платформа действительно состояла из трех групп левых лозунгов. Это критика бюрократических порядков в партии, борьба за соблюдение внутрипартийной демократии. Это критика слева политики нэпа и — сугубо теоретическая часть платформы — критика теории построения социализма в одной стране.

Фактически же раскол шел по иной плоскости. Если вынести за скобки лозунги — кто на самом деле поддержал Троцкого? Ну, во-первых, обиженные всех уровней, которых всегда много, охотно присоединились к дискуссии о «внутрипартийной демократии». Во-вторых, на его стороне выступили всевозможные национал-уклонисты. Например, у Троцкого было очень много грузин — 10―15 процентов. Грузины почти поголовно в то время были националистами. Сделали ставку на Троцкого и сепаратисты-украинцы. В общем, прослеживалась закономерность — где сепаратизм был развит сильнее, там и троцкизм был развит сильнее. Затем его поддержали «децисты», сторонники «демократического централизма» — а это уже сепаратисты в квадрате. На словах «децисты» были сторонниками ультралевого крыла в партии, а на деле — поборниками парада региональных суверенитетов, то есть полного развала государства. На его стороне было много иностранных коммунистов, осевших в СССР, вроде Раковского и Радека. Не совсем понятно, по каким соображениям Радек оказался сторонником Троцкого — ведь по всем позициям он был более правым и все время состоял при Ленине. Однако он предпочел роль «хвоста у Льва», как позднее сам писал в знаменитой эпиграмме на Ворошилова.

Ах, Клим, пустая голова,

Навозом доверху завалена.Ведь лучше быть хвостом у Льва,

Чем задницей у Сталина.

Что было делать с оппозиционерами? Учитывая партийные традиции, ничего не оставалось, кроме как заняться обсуждениями. Состоявшаяся в декабре 1923 — январе 1924 года партдискуссия закончилась полной победой «тройки» на XIII партконференции. Пьедестал, который Троцкий столь старательно сколачивал для себя из тел своих сторонников, торжественно под ним развалился. Осенью 1924 года сей поверженный демон в галифе, не в силах смириться с поражением, выступил уже в открытую, напечатав статью «Уроки Октября». В ней он снова припомнил октябрьское предательство Каменева и Зиновьева и выступил против них с открытым обвинением в оппортунизме. Будоражить память о позорном и неудачном выступлении, что ткнуть в больной зуб. Оба, естественно, возмутились и потребовали исключить Троцкого из партии. Спас его Сталин, выступивший в защиту Троцкого. Дело кончилось всего лишь отстранением его в январе 1925 года от руководства военными делами, что в любом случае следовало сделать, потому что бардак в армии он, увлекшись политикой, развел невообразимый.

Вслед за Троцким, как сумели, вычистили и его кадры. Заменили их сталинцами, но отнюдь не зиновьевцами. И осенью 1925 года Зиновьев осознал, что власть медленно, но верно ускользает из его рук. Коминтерн терял влияние, тем более что в капиталистических странах началась стабилизация, курс на мировую революцию явно проваливался. Ленинград все больше превращался в провинциальный город. Фундаментальный труд Григория Евсеевича под названием «Ленинизм», где он продолжал упорно настаивать на мировой революции, не произвел ожидаемого впечатления, более того, подвергся критике со всех сторон.