Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Да, но каким образом запись о сугубо конфиденциальной встрече вообще попала к Троцкому? Дружба, все дружба. На сей раз роковую роль сыграла дружба секретаря Каменева Филиппа Швальбе с молодыми троцкистами, которая продолжалась и после разрыва его патрона с Троцким. В их число входили и два бывших секретаря Троцкого, которые собирали архив оппозиции. Швальбе снял копию текста записи и передал ее на хранение троцкистам. А те, вместо того чтобы ее хранить, передали дальше для опубликования. Ничего удивительного в этом нет — обычная история для той эпохи. Другой вопрос: зачем Каменеву вообще понадобилось записывать ход встречи?

Конец «правых»

Такой противник, как Бухарин, был Сталину не страшен. Он легко дискредитировал его в Коминтерне. После конгресса Коминтерна снова всплыли разногласия между властями и бухаринской группой, теперь уже по поводу индустриализации. Бухарина, Рыкова, Томского и их сторонников официально объявили правой оппозицией и начали против них кампанию, завершившуюся разгромом на ноябрьском пленуме ЦК 1929 года.

Но пока что шел октябрь 1928 года, и оппозиционеры были еще слишком сильны. Сталин решил громить их по частям и повел наступление против московского комитета ВКП(б). Для начала в МК прошла небольшая чистка. Затем первого секретаря горкома бухаринца Угланова и второго секретаря Котова заменили на Молотова и Баумана. Правые из московской организации попытались побудить своих вождей воспротивиться чистке, но не получили отклика. Томский отделался шуткой. Бухарин, который в то время был болен, во время визита Рютина, Угланова и Куликова расплакался и, продолжая ругать Сталина, сказал: «Я сейчас чувствую себя буквально обмазанным с головы до ног говном». Еще бы, когда все время бегаешь со стороны на сторону, не мудрено именно в нем в итоге и оказаться.

Теперь, после предательства вождей, разгром «правых» был только делом времени. На апрельском пленуме Сталин роздал всем участникам пленума номер троцкистского «Социалистического вестника», где была опубликована запись разговора Бухарина с Каменевым, и обвинил Бухарина в связях со «вчерашними троцкистами» и попытке создания фракционного блока. Бухарин крутил и вилял, но не сказал ничего убедительного. Томский был снят с поста председателя ВЦСПС, Бухарин — с поста главного редактора «Правды». На своем посту — Председателя Совнаркома — до 1930 года удержался только Рыков. Бухарин раскаялся полностью и через пару лет выступил с горячей поддержкой коллективизации, по сравнению с которой те чрезвычайные меры, против которых он так горячо протестовал, были сущей ерундой. Как известно, это ему не помогло.

Глава 10. Оппозиция уходит под землю

С безответственной парламентской болтовней было покончено. Отныне любой оппозиционер отвечал за свои взгляды как минимум партбилетом. До 1 февраля 1930 года контрольные комиссии привлекли к ответственности за троцкизм 7300 человек. Привлечение, хоть и звучало грозно, означало всего лишь, что человека ставили перед выбором: либо покаяться и отречься от своих взглядов, либо — исключение из партии и пристальное внимание ОГПУ. Ни о каких репрессиях тогда никто не думал, а если бы сказали — не поверил.

Среди сосланных лидеров оппозиции первыми капитулировали Радек, Преображенский и Смилга. Многие оппозиционеры присоединились к их заявлению с осуждением Троцкого и его деятельности. Одни — более менее искренне, в порядке партийной дисциплины. Другие — чтобы получить «отпущение грехов», вернуться в партию и тайно продолжать прежнюю работу.

Да, к 1930 году с легальной оппозицией было покончено, но начала оформляться куда более опасная оппозиция — нелегальная.

Троцкисты в подполье

Надо сказать, что противники Сталина предвидели события и неплохо подготовились к непарламентским методам борьбы. Еще в конце весны 1926 года объединенная оппозиция организовала свой конспиративный центр. (Об этом, в частности, писал венгерский историк, сын Бела Куна, Миклош Кун.) Во главе центра стояли сами лидеры — Троцкий и Зиновьев. Подпольные заседания проходили на квартире Ивара Смилги.

Работа была поставлена серьезно. Центр имел свою агентуру в ЦК и ОГПУ, специальную группу, которая вела работу среди военных (туда входили Примаков и Путна, будущие «герои» процесса генералов). Такие же центры были организованы в Ленинграде, Киеве, Харькове, Свердловске и других городах. Для связи с оппозиционными группами в других компартиях использовали единомышленников, работавших в Наркоминделе и Наркомвнешторге. Одно время материалы оппозиции вывозила за границу Александра Коллонтай, пока очень своевременно не перешла на сталинские позиции. Как известно, заигрывания с троцкистами благополучно сошли ей с рук.