Двоюродная жизнь

Сначала он пересказывал классические эротические рассказы, и это действовало. Но скоро им обоим приелись истории про развратных графинь или про барина и крепостных девок, а современная эротика была какая-то неопрятная. Тогда Вадим стал рассказывать Тамаре – по ее наущению – истории из своей якобы бурной и распутной молодости. Разумеется, сочиненные, конечно же, вымышленные! – об этом он ее сразу предупредил, на всякий случай. Ей нравилось. Вадим тихим шепотом живописал умопомрачительные оргии, в которых был главным героем, и при этом – чего уж греха таить – пару раз тайком вообразил Светочку в виде своей партнерши, то разнузданной и дерзкой, то, наоборот, робкой и испуганной.

«А со Светкой у тебя ничего не было?» – вдруг спросила Тамара, словно бы проникнув в его мысли. «Нет, нет!» – «А не врешь?» – «Нет! Честное слово, нет!» – «А почему? Она такая красивая!» – «Потому что я люблю тебя! Понимаешь? Только тебя!» – сказал Вадим. «Понимаю!» – шепнула она и обняла его.

Потом попросила: «Расскажи, как будто ты со Светочкой…»

Он долго рассказывал и подробно. Какие у той молочно-белые бедра, розовые соски и попка с двумя впадинками над, по обе стороны крестца. Ну и как он ее… Кажется, у Тамары все произошло от одного только рассказа. От одного только шепота.

Как-то Тамара рассказала Вадиму, что случайно встретила Светлану. В каком-то торговом центре. Разговорились, присели за столик, взяли кофе и чизкейк. «Светка вдруг призналась, что была в тебя влюблена, очень сильно». – «Ого!» – довольно хмыкнул Вадим. «Еще как влюблена! – засмеялась Тамара. – Говорит, до сих пор помнит. Сохранила, так сказать, в сердце». – «Меня?» – «Не тебя, а свои, как бы это выразиться, незавершенные чувства! Неисполненные желания!» – «Так за чем же дело стало?» – «В смысле?» – Тамара прищурилась и посмотрела Вадиму прямо в глаза. «А то ты не поняла…» – «С ума сошел!» – возмутилась она, хлопнула ладонью по столу, встала из-за стола (они пили чай на кухне) и вышла вон.

Однако вечером она снова потребовала рассказ о Светочке. Но объяснила: «Не будем путать фантазии и реальность!» Хорошо, не будем. Тем более что фантазии работали на пять с плюсом.

Со временем и эти рассказы как-то выдохлись. Потеряли прежнюю действенность.

На помощь пришли видеоролики.

Вадим Сергеевич и Тамара Григорьевна забирались под одеяло, ставили на колени ноутбук и погружались в поток визуального сладострастия. Больше всего им нравились сюжеты ЖМЖ, то есть – две женщины и один мужчина. Вадим Сергеевич специально подбирал ролики, чтоб эти женщины были разного типа, а именно – смуглая жгучая брюнетка и молочно-белая натуральная блондинка. Тамаре Григорьевне это нравилось. Она сама называла участниц «Томочка» и «Светочка» и шепотом спрашивала мужа: «А кто тебе больше нравится, признайся?» И он отвечал: «Конечно, Томочка лучше!»; а когда герой ролика переходил от брюнетки к блондинке, дышала мужу в ухо: «Правильно, милый, пора и Светочку приласкать. Ах, как нашей девочке хорошо, ах, как ей нравится…»

Вадим Сергеевич снова пытался завести разговор, что, дескать, не худо бы объединиться со Светочкой, неплохо было бы исполнить ее юношеские желания, тем более что она после столь долгого перерыва вновь сдружилась с Тамарой; они чуть ли не каждую неделю пили кофе – всякий раз в новом месте.

Но на все его намеки Тамара Григорьевна делала круглые глаза и повторяла: «Ты что, совсем с ума сошел?!»

Однажды она пошла пить кофе со Светланой, как это у них уже было давно заведено. На этот раз куда-то на улицу Гарибальди, там открыли новое кафе, и подружки решили его посетить. Вернулась слегка взволнованная. Даже, можно сказать, взбудораженная.

Вечером в постели прошептала: «У меня для тебя есть два слова. Два волшебных слова…» – и замолчала. «Какие?» – «А то ты не понял…» – «Какие, какие?» – «Ну раз не понял, значит, тебе и не надо!» – съехидничала Тамара Григорьевна. «Надо, надо!» – взмолился Вадим Сергеевич. «Всего два слова. Лови: Светлана согласна!» – «Ура! Давай порепетируем!» – «Давай!»

Назначили на двадцать третье.

Суббота. После обеда. Точнее, в пять.

Вино, фрукты, новое постельное белье, музыка.

В половине пятого Тамара Григорьевна вошла в спальню, где Вадим Сергеевич, уже в халате, слегка задергивал тюлевые шторы, чтоб солнечный свет этак мягко струился.

– Светлана извиняется. Сегодня не сможет! – сказала она.

– Почему? – Он был так ошарашен, что даже не разозлился.

– День рождения. Двадцать лет!

– Двадцать лет? – Вадима Сергеевича словно бы опрокинуло в юность, туда, где они с Тамарой целовались в коридоре, а Света стояла рядом и хихикала.

– Да, – кивнула Тамара Григорьевна. – Внучке двадцать лет исполняется, надо съездить, подарок отвезти…

hommage au comte Léon Tolstoï

После тела

– Вы говорите, что есть какие-то причины, отчего возникает и гаснет любовь, но главное, почему она вдруг становится на всю жизнь несчастливой, но неотвязной. Конечно, психология. Конечно, условия среды. Может, даже физиология. Но для меня всё дело в каком-то странном совпадении.