Двор Чудес

– Нет, месье. Теперь я уверена: то был не сон. На старшем брате Валере была странная туника с датой, которую я прекрасно помню: 2014.

Я почувствовала, как рука Монфокона задрожала.

– Две тысячи четырнадцать, говоришь?

Он нахмурился, что-то мысленно подсчитывая.

– Тогда я не обратила внимания, – продолжила я. – Но сейчас сделала те же подсчеты, что и вы. Две тысячи четырнадцать – это сумма двести девяносто девяти и тысяча семьсот пятнадцати.

– Тысяча семьсот пятнадцатый – год трансмутации Людовика XIV в Нетленного… – медленно произнес Монфокон, – плюс двести девяносто девять лет его правления. Если бы Нетленный не начал новый отсчет от эры Тьмы, мы бы жили в… две тысячи четырнадцатом!

На несколько секунд мы замолчали, задумчиво глядя друг на друга, пытаясь понять, что это все могло означать. Огонь тихонько потрескивал в камине. Само время, казалось, остановилось.

– Вероятно, ты заглянула в параллельный мир? – наконец пробормотал Монфокон.

– Или это обещание возможного будущего за пределами Тьмы? – предположила я.

– Или это всего лишь мираж того, что могло бы быть, но никогда не случится, – мрачно заключил Главный Конюший.

Мне хотелось поведать ему о своих вещих снах – предсказаниях. О разговоре с упырями, но я не решилась. Боясь, что он откажет мне в доверии, узнав, что я понимаю язык ночной мерзости. Монфокон ненавидел нечисть и проводил свободное время, охотясь на нее. Что бы он подумал, если бы узнал, что упыри назвали меня «не человеком»? Меня страшила реакция Главного Конюшего. Но больше я боялась саму себя.

Пока я размышляла над этим, укрепленная дверь в комнату со скрипом отворилась. Аромат опавших листьев заполнил пространство. Сердце радостно подпрыгнуло:

– Орфео!

На пороге стоял Отшельник.

Время пролетело так быстро: сон в каморке Наоко, разговор с Главным Конюшим о безумных авантюрах. Ночь пришла, щелчком сменив день.

Орфео удалось проскользнуть сквозь крепостную стену и вернуться в недра школы, как он и обещал. Отшельник смущенно рассматривал кожаные тапочки, не решаясь посмотреть в глаза хозяину.

– Я только что узнал о твои ночных эскападах! – проворчал тот. – Ты заслуживаешь, чтобы тебя заковали в кандалы и научили послушанию…

Бедный Орфео смутился еще больше.

– …но по словам Жанны ты нашел тайный ход, которым пользовались неаполитанские бандиты, чтобы незаметно попасть в Париж. Эта важная информация может оказать большую помощь Фронде в ближайшие месяцы и годы. Поэтому я прощаю тебя… но только на этот раз.

Орфей наконец осмелился поднять голову.

В ту же секунду вбежала Наоко.

– Орфео! – вскрикнула она, бросаясь ему на шею.

Счастливый смех подруги наполнил воздух радостью. Широкая улыбка на селадоновом лице Орфео растопила мое сердце. Даже сам Монфокон смягчился: его суровое лицо на мгновение приобрело сентиментальное выражение доброго деда.

Тепло согревало душу здесь, в этом глухом подвале, последнем месте в мире, где я могла вообразить, что обрету второй дом.

И все же здесь я чувствовала себя хорошо. И это чистая правда! Лучше, чем когда-либо с тех пор, как потеряла родных.

Из нас вышла прекрасная команда! Раскаявшийся старый палач, юная японка с телом гибрида, нечисть, сшитая из плоти других. Я – седовласая девушка с кошмарами вещих снов… И мальчик с видениями, спавший в соседней комнате. Мы словно персонажи странной сказки, вышедшей из-под пера писателя, страдавшего бессонницей лунными ночами. И даже если сказка, то для меня – самая добрая из всех.

В недрах подземелья часы пробили восемь раз, вырвав нас из мгновений благодати.

– Празднование Ночи Тьмы вот-вот начнется, – напомнил Монфокон, вновь возвращаясь к серьезному тону. – Жанна, пора возвращаться ко Двору.

* * *

Два месяца назад я пришла в Галерею Зеркал как неизвестная воспитанница «Гранд Экюри», чтобы принять участие в борьбе за «Глоток Короля».

Сегодня 21 декабря, едва переступив порог Королевской Часовни Версаля, я услышала свое имя, перелетавшее из уст в уста. Все лица были обращены ко мне.

– Диана де Гастефриш!

– Она вернулась!

– Она больше не оруженосец, но ее сопровождает Главный Конюший…

Монфокон действительно шел рядом со мной, одетый в свой самый роскошный черный бархатный жюстокор. По этому случаю он даже пригладил козлиную бородку воском и завил кудри старого парика.

Я тоже сменила рваную фланель на одно из самых великолепных нарядов Наоко – платье из черного шелка с вышивкой. Умелыми руками она убрала мои волосы в изысканный пучок.

Я шла по центральному нефу часовни среди придворных смертных и бессмертных, заполнивших зал.

Все были в темных одеждах, соответствующих празднованию Ночи Тьмы, самой длинной в году и самой священной. Высокие темные свечи горели в железных канделябрах. В воздухе витали тяжелые ароматы ладана, мирры и более редких трав – античные секреты консервации тел фараонов, чей запах услаждал обоняние повелителей ночи.

Внушительные дорические колонны окружали архитектурное великолепие, возведенное во славу величайшего из всех вампиров, абсолютного монарха по милости Тьмы.