Двор Чудес

Крестная Мать гневно сложила пальцы в «рога», звякнув золотыми браслетами.

– Позвольте мне выполнить этот договор и осуществить вендетту.

– Не принимай меня за дуру! Неужели ты думаешь, что я отправлю тебя в Версаль без гарантии?

– Нет, не в Версаль. Сюда, в Париж. – Я выдержала тяжелый взгляд атаманши. – Вам должно быть известно, что Нетленный проводит большой бал 20 декабря в Лувре, накануне Ночи Тьмы. Там будет весь Двор, включая Маркантонио. Как оруженосец Короля я тоже приглашена. Там я смогу подобраться к вашему врагу и уничтожить его. Предлагаю вам его голову в обмен на свободу Наоко.

Повисла благоговейная, почти религиозная тишина. Не только предводительница банды смотрела на меня во все глаза, но и разбойники. Эти преступники отреклись от всех человеческих ценностей, кроме одной, доведенной до крайности: верности. В их глазах нет бо́льшего греха, чем предательство братства. И нет важнее долга, чем покарать изменника.

– Должна признать: это была бы большая удача, прежде чем мы покинем Париж, – произнесла атаманша. – Мой прапрадед, Крестный Отец Челестино управлял Лакримой, когда его брат Маркантонио сбежал с сокровищами. Месть – блюдо, которое лучше подавать холодным… Спустя столетие пришло время отведать его!

Ее губы растянулись в плотоядной улыбке, обнажая несколько золотых зубов.

– Скажи мне, Гастефриш: даже если тебе удастся устранить этого bastardo, маловероятно, что ты останешься в живых.

– Я готова пойти на риск.

– Нет, прошу, Диана! – охнула Наоко.

Пусть имя мое фальшиво, зато у меня есть настоящая подруга, которая смотрела сейчас на меня, умоляя.

– Решение принято, Наоко.

Я спокойно и уверенно посмотрела на девушку, ставшую частью моей семьи. Не той, что отняли у меня. Ее я навсегда сохраню в сердце. А той, что подарила жизнь. Наоко, Монфокон и Орфео – моя семья, измученная, потрепанная ударами судьбы, починенная на скорую руку, состоявшая из тех, кого жизнь, как и меня, разрывала на части. Они – подарок небес, более ценный, чем что-либо другое. Я буду защищать эту семью до конца!

Я снова решительно обратилась к Равенне:

– Необходимы три условия, чтобы осуществить мой план.

– Три условия? – усмехнулась та. – Однако ты жестка в переговорах. Если каким-то чудом останешься в живых, добро пожаловать в Лакриму. Так какие у тебя требования?

– Во-первых, поклянитесь, что освободите Наоко, как только узнаете об Абсолютной Смерти Маркантонио.

– Добро. У Равенны Сицилийской есть только одна клятва: клянусь на склепе Тарелла, где лежат кости моих предков. Дальше?

– Верните мой пистолет – тот, что был в моей котомке. Он заряжен смертоносными серебряными пулями. Оказавшись в Лувре, я найду способ пустить одну из них в сердце Маркантонио.

Крестная Мать кивнула:

– Договорились. И последнее условие?

– Я бы хотела получить свой пропуск, перстень с печаткой и кольцо с ониксом. Документ пригодится мне, чтобы пробраться к графу. А мои украшения, как вы сами сказали, – хлам, дешевка. Но они все, что у меня осталось от отца, барона де Гастефриша. Я привязана к ним сердцем.

Равенна снова кивнула.

– Твои побрякушки будут возвращены. Теперь настала моя очередь озвучить условие. Если к полудню 21 декабря у нас не будет официальных доказательств того, что предатель уничтожен, мы заберем твою дорогую Наоко с собой, когда отправимся из Парижа в Ниццу. Больше ее ты никогда не увидишь.

Прапраплемянница Маркантонио де Тарелла протянула руку, чтобы скрепить договор. Пожатие Крестной Матери было таким же твердым и холодным, как массивные золотые украшения на ее пальцах.

16. Эксгумация

– В СОТЫЙ РАЗ ПОВТОРЯЮ, ТЕБЕ не надо жертвовать собой ради меня, – взывала ко мне Наоко.

– В сто первый раз отвечаю: решение принято. Забыла, как ты сама меня называла: деревянная башка

.

Мы расположились на соломенном тюфяке в моей камере. Подруга заплетала мои волосы, как когда-то во времена учебы в школе. С тех пор как я заключила договор с Крестной Матерью, нам с Наоко позволили проводить каждый день несколько часов вместе.

Шел четвертый день нашего задержания, а для меня – последний. Я готовилась покинуть это логово меньше чем через час, чтобы вернуться на постоялый двор «Желтый Кот» и встретиться с Сураджем и Эленаис, притворившись, что последнюю неделю тщетно бороздила город в поисках зацепок.

Сегодня вечер большого бала в Лувре, где я должна выполнить договор.

– Я бы нашла способ выжить в борделе, – настаивала Наоко, искусно укладывая вокруг моей головы заплетенную серебряную косу.

– Даже не обсуждается. Ты действительно сможешь раздеться перед незнакомцем? Позволить лапать себя? Позволить расплести твой пучок?

Пальцы Наоко застыли в моих волосах. Я знаю, этот аргумент жесток, но она должна услышать причину. Принять мое решение. И принять свободу, не дожидаясь моего возвращения, если я потеряю жизнь, охотясь за Маркантонио.

– Не… не смогу пережить, если ты умрешь из-за меня, – запинаясь, ответила она.