Двор халифов

Избавление от соперников из семьи Аббасидов не решило фундаментальных проблем Мутаза. Табари объясняет положение вполне четко: оплата, которую требовали тюрки, североафриканцы и другие солдаты, складывалась в ежегодную сумму 200 000 000 динаров, что являлось эквивалентом двухлетних налогов со всей империи. Положение государства было неустойчивым, но военные не хотели ничего знать и не остановились бы ни перед чем, чтобы обеспечить себе экономическое выживание. Тем временем все провинции оказались захвачены узурпаторами или местными командирами, для которых халиф в Самарре все больше становился лишь раздражающим фактором. Багдад сотрясали беспорядки, так как разные группы солдат пытались заставить ибн Тахира платить им; солдаты рыскали по городу, высматривая, что бы еще вытрясти из горожан. В Самарру из Багдада не поступало никаких денег — как, впрочем, и из когда-то богатых окрестных земель.

В Самарре разгневанные и доведенные до отчаяния войска выбрали собственных военачальников. Отношения между Васифом, Бугой и рядовыми тюрками давно уже были напряженными, и примирение, которое последовало после осады Багдада, продержалось недолго. Первой жертвой оказался Васиф. 29 октября 867 года вспыхнул бунт — тюрки и другие военные восстали против Васифа и Буги и потребовали свое жалование. Ответ Васифа был резок и недипломатичен: «Вы действительно считаете, что у нас есть деньги? Вы получите шиш!»

Буга вместе с другими командирами отправился обсудить ситуацию с халифом, оставив Васифа. Почти немедленно на него напали солдаты, вытащили из дома одного из офицеров, где Васиф пытался спрятаться, и отрубили ему голову. Надев ее на одну из палок, которые люди использовали для вытаскивания хлеба из печей, они пройти с ней по улицам города. Солдаты хотели ограбить дома Васифа, но Салих вместе с другими его сыновьями быстро среагировали и привели семейные резиденции в состояние обороны^{565}

.

Следующей подошла очередь Буги. Он становился все более непопулярным у рядовых тюрков, и когда понял, что доверие халифа к нему тоже упало, решил бежать из Самарры. В ноябре 868 года он направился на север, к Мосулу. С ним было около тысячи человек, включая сотню его собственных гулямов, и много денег. Увы, второпях беглецы забыли взять с собой палатки, чтобы защититься от утренних зимних заморозков. Однажды вечером солдаты послали к своему предводителю офицера с жалобой. Буга потерял самообладание и сбежал — без оружия и практически в одиночку, направившись вниз но течению к Самарре, надеясь найти там убежище у Салиха, сына его старого друга Васифа. Стража на мосту перехватила лодку, и халифу отправили записку, сообщая, что схватили Бугу. Халиф, который спал теперь в одежде и полностью вооруженный, а также не пил вина с тех пор, как Буга увел своих людей, приказал немедленно принести голову пленника. Пятнадцать детей Буга сбежали в Багдад, где их схватили солдаты ибн Тахира и поместили в тюрьму в старом дворце Мансура в Круглом Городе

^{566}.

Сын Васифа Салих все еще пытался найти средства для тюрков. Он решил, что правительственные секретари намеренно прячут деньги, которые предназначались войскам. В четверг 19 мая 869 года дело дошло до самого верха. Халиф лег поздно, а когда проснулся в полдень, то вызвал секретарей во дворец на встречу. Салих напал на них, и возник дикий гвалт. Когда тюркские войска ворвались во дворец и арестовали несчастных министров, халиф успел сбежать в свои личные покои. Пленников избили и уволокли, надели на них тяжелые цепи, но все усилия выколотить из них деньги ни к чему не привели: денег просто не было^{567}

.

По мнению рядовых тюрков, халиф, который не может платить жалованье, вообще никому не нужен. Они решили дать Мутазу последний шанс: если он выплатит им жалованье, они убьют для него Салиха ибн Васифа. Это было соблазнительное предложение, но у Мутаза не лежал на столе чек. Он послал за своей матерью, грозной Кабихой, которая ответила (как оказалось, неправду), что ей нечего дать. Это стало концом пути для молодого халифа. 11 июля 869 года солдаты пришли за ним. Перепуганный криками приближающихся войск, он стал искать убежища в личных покоях. Тюрки потребовали, чтобы он вышел к ним. Халиф ответил, что вчера принял лекарство, от которого у него понос. Он сегодня уже двенадцать раз был в туалете и поэтому слишком слаб, чтобы выйти. Если они не верят ему, то могут прислать представителя, чтобы тот убедился сам.