Двор халифов

Представление о кое-каких личных чертах Махди можно вынести из рассказа о случае с халифом на охоте (а он был заядлым охотником; выражаясь литературно, охота являлась его роковой страстью). Вдвоем с единственным товарищем он встретил крестьянина, у которого имелся лишь камышовый шалаш да огородик. Проголодавшись, халиф спросил крестьянина, есть ли у него какая-нибудь еда.

Земледелец ответил, что у него есть жаркое из соленой рыбы и немного ячменного хлеба.

— Если у тебя есть еще и растительное масло, будет просто замечательно, — успокоил его халиф.

— Да, масло есть.

— И лук-порей тоже?

Мужчина отправился в огородик и принес зелень, лук-по-рей и репчатый лук; все это, может, и подходящая пища для крестьянина, но вряд ли годится для халифа. Когда халиф с товарищем поели, Махди попросил друга сочинить стихи, что тот и сделал, вышучивая в них простака-хозяина. Халиф упрекнул поэта и изменил несколько строк, превратив стихотворение в хвалебное. Потом они уехали и вернулись в лагерь, где халиф приказал передать крестьянину огромную сумму в 20 000 дирхемов.

Тема «халиф и крестьянин» весьма часта в арабской литературе, и хотя данный случай вполне может быть выдуманным, он все-таки очень интересен. Изображение халифа, охотящегося в сельской местности с единственным сопровождающим, без стражи, без слуг, без торжественного пикника на выезде, впечатляет — а заодно снова демонстрирует огромную пропасть, которая отделяла от народа жизнь халифа и его придворных.

Правление Махди было не лишено проблем. В Хорасане восставали местные правители. Быстрый взлет и еще более быстрое падение его фаворита и визиря Якуба ибн Дауда еще раз показало непрочность положения представителей самой высшей администрации, чье могущество всегда целиком зависело от халифа. Однако в целом во время правления Махди развивал и укреплял достижения своего великого отца Майсура — увы, с весьма скромным и недолговечным результатом.

Глава III

ГАРУН АЛЬ-РАШИД: ЗОЛОТОЙ РАСЦВЕТ

Без сомнения, Гарун аль-Рашид — самая известная личность из всей династии Аббасидов. Возможно, его нельзя назвать самым одаренным, образованным и политически проницательным халифом династии, но благодаря своей репутации именно его имя пережило века и стало частью мирового культурного наследия. Какой контраст — ведь в то же время имена Мансура или Мутаввакиля известны только специалистам!

Основной причиной тому стал образ халифа из «Тысячи и одной ночи». В этих сказках Гарун вместе с близким другом Джафаром Бармакидом и придворным шутом Абу Нувасом шатаются по улицам Багдада, ища на свою голову причудливые авантюрные приключения. Хотя самые ранние варианты «Ночей» зафиксировали события четырнадцатого века, очевидно, что превращение правления Гаруна в миф началось гораздо раньше. В течение двух поколений после его смерти писатели, такие, как ибн Аби Тахир с Грязной улицы, разрезавшей пополам Багдад девятого века, изощрялись в составлении разных историй о поэтах, певцах, гаремах, баснословных богатствах и немыслимых интригах, которые впоследствии стали основой для знакомых нам легенд.

Нетрудно понять, почему эру Гаруна стали считать чем-то вроде Золотого иска, «золотого расцвета» империи Аббасидов. То были почти безмятежные дни. эдвардианское лето халифата. После смерти Гаруна и — по крайней мере, частично — из-за его ошибок халифат захлестнула долгая и невероятно разрушительная гражданская война. Хотя в первой половине девятого века династия Аббасидов в итоге восстановила значительную долю своей власти, вскоре халифат начал распадаться. Халифы были осаждены рецидивами финансовых кризисов, и даже Багдад перенес разорение двух крупных осад со всеми вытекающими из них последствиями — страданиями и смертями.

Но в девятом и десятом веках эра Гаруна, весьма несовершенная, постепенно стала представляться сплошным великолепием, олицетворением могущества и процветания. В конце концов, никто не сознает, что живет в золотом веке — до тех пор, пока век этот не закончится, люди не обернутся назад и не поймут, что потеряли.

Достаточно странно, что мы не знаем наверняка даты рождения Гаруна — человека, который стал столь знаменит и чья позднейшая жизнь сравнительно хорошо документирована^{128}. Он родился примерно между 763 и 767 годами, но наиболее вероятная дата — 766 год. Трудно сопротивляться подозрению, что ореол мистики вокруг Гаруна культивировался намеренно — быть может, желая затенить тот факт, что старшие наследники от других матерей были обойдены в праве на наследование.

Мы уверены, что и Муса, впоследствии ставший халифом Хади, и Гарун родились в Рее, в Центральном Иране, где их отец служил наместником, а их матерью была любимая наложница Махди Хайзуран. Современники не упустили важности данных им имен: Муса — это Моисей, предводитель своего народа и великий законодатель; Гарун — это Аарон, его младший брат и помощник, но, кроме того, и возможный преемник.