Двор халифов

Отдался ему халифат, покорясь его воле.Со всеми путями от края до края,

Лишь ему халифат свою вверил долю,Как и ой без труда роль халифа играет.Если кто-то другой к власти рваться станет,

То случится немедленно землетрясение.Если дочери сердец — мысли наши, быстрее дали —

Нс послушают воли его — Аллах не примет нашего мнения.

Стихотворение было тщательно подано, предлагая умный комплимент правителю. Ашджа уныло заметил: «Сегодня Абу’ль-Атахия единственный, кто покинет собрание с наградой»^{246}.

Ко времени Махди любители поэзии стали собираться более узкими компаниями, в которых молено было представлять более широкий ряд тем. Это были встречи меньшего масштаба, часто проводимые ночью и с обильными возлияниями — на них халиф мог расслабиться со своими надим,

то есть приближенными. Здесь можно было читать самые разнообразные и даже скандальные стихи, а также перекладывать их на музыку. И конечно, потом большинство запомнившихся стихов выходило наружу и имело хождение среди более широкой литературной публики.

Любовь всегда оставалась излюбленной темой поэтов, и любовная поэзия, часто переплетаясь с хвалебной, являлась одним из основных жанров придворной литературы. Конечно, отношение к любви, отраженное в литературе, мало соответствовало отношению к любви в реальном мирен вдобавок постепенно менялось. В мире доисламских поэтов любовь обычно упоминалась в контексте потерн, ностальгии и памяти о том, что случилось в прошлом. Часто она была исключительно физической: мужчина, главное действующее лицо, хотел и добивался простых сексуальных отношений с женщиной, о которой мечтал. Здесь не было указаний на то, что страдания, вызванные потерей любви, могут быть полезны или возвышают человека: это были всего лишь житейские неприятности.

После прихода ислама отношение поэтов к любви, судя по всему, стало развиваться в двух различных направлениях. С одной стороны, появился фривольный и даже скандальный жанр, его представлял поэт Омар ибн Аби Рабия, которого помнят в основном за описания того, как он приставал к девушкам во время хаджа, даже когда они шли вокруг самой Каабы. В этой поэзии нет признаков сдержанности и мало места для описания неосуществленных желаний.

К другому направлению относятся поэты племени Бану Одр, и их поэзию называют иногда поэзией Одри. Эти стихи, вернее, циклы стихов, описывают мир страстной, но незавершенной любви. Тоска и страдания — вот их главные мотивы, в них нет сексуального завершения, и с самого начала ясно, что оно невозможно. Самым известным произведением этого литературного направления была поэтическая трагедия Маджнупа и Лейлы, чья трагическая любовь имеет нечто общее с историей Ромео и Джульетты. Маджнун (что значит «Одержимый») сходит с ума из-за невозможности любить Лейлу. Он уходит в пустыню, чтобы по возвращении обнаружить, что его любимая умерла; тогда он тоже умирает от разбитого сердца. В мире поэзии Одри любовь и благородна, и невообразимо печальна. История Маджнуна и Лейлы вдохновляла многие следующие поколения арабских и персидских поэтов и художников на создание иллюстрированных манускриптов.

В придворной поэзии Аббасидов любовь снова попадает в центр внимание и становится удобной темой в благовоспитанном обществе. Быть влюбленным в недосягаемых женщин или юношей очень характерно для членов хассы; даже халифы влюбляются и пишут стихи о своих воздыханиях — впрочем, не слишком часто либо в воображении других стихотворцев. Некоторые поэты (такие, как Абу Нувас) развивали тему преувеличенного осознания греховности физических радостей, но большинство авторов снижали накал страстей: несчастная любовь была в моде, она превращала возлюбленного в остро чувствующего человека, который может ценить прекрасную литературу и искать для себя самый изысканный способ описания боли, которую ощущает. Это рафинированное и слегка тепличное Отношение к любви определяло принадлежность влюбленного к членам дворцового общества; он участвовал в изысканных дискуссиях круга, к которому принадлежал по своим ощущениям.