Двор. Книга 2

Насчет настроения Аня не имела сведений, поскольку в палату не пускают, а врач сообщил только объективные показатели: температура тридцать восемь, сильная одышка, кровохарканье. Любопытно, сказал Иона Овсеич, значит, настроение, даже если оно хорошее, не объективный показатель. Очень любопытно.

Степа Хомицкий, хотя на правой руке из пяти пальцев осталось два, приступил к обязанностям слесаря-водопроводчика домохозяйства, которое теперь выросло в три раза по сравнению с довоенным. На партучет он взялся в конторе коммунхоза. По этому поводу Иона Овсеич удачно пошутил: обувщики и коммунальники — два сапога пара.

Пока хозяйничали румыны, водопровод с канализацией пришли в аварийное состояние, и теперь во дворе не было дня, чтобы жильцы могли обойтись без Хомицкого.

Через Иону Овсеича Степа достал на фабрике списанные тиски, губки сто пятьдесят миллиметров, сбил из сороковки неплохой верстачок и мог по вечерам работать дома. Тося возмущалась, потому что комната наполовину была завалена металлическим хламом, как селянская кузня, Степа молчал и продолжал свое: нового крана нельзя было достать за деньги, оставался единственный выход — реставрировать старые, иначе люди будут сидеть без воды.

Однако в одном пункте Степан вел глупую политику: у жильцов двора и соседей он брал за работу по довоенным ценам, в то время как буханка хлеба на Привозе стоила в пятнадцать раз дороже. Тося говорила, дурак дураком и помрет, а Степа отвечал на это, что зарплата у людей какая была, такая осталась.

— Наш Степан, — кричал пьяный Чеперуха, — хочет вернуть время назад, как было до войны! А время бежит, что мои кони, когда они хорошо напились и хорошо наелись.

Девятого февраля товарищ Сталин выступил с исторической речью на предвыборном собрании перед избирателями Сталинского округа города Москвы. Наряду с задачами первой послевоенной пятилетки, которая предусматривала полное восстановление довоенного объема производства уже в тысяча девятьсот сорок восьмом году, то есть за три года, товарищ Сталин раскрыл грандиозные перспективы нового мощного подъема народного хозяйства СССР в три пятилетки или, может быть, в несколько больший срок. Выплавка чугуна будет поднята до пятидесяти миллионов тонн в год, выплавка стали — до шестидесяти миллионов тонн, добыча угля — до пятисот миллионов тонн, нефти — до шестидесяти миллионов тонн, а выработка электроэнергии — до двухсот пятидесяти миллиардов киловатт-часов. Таким образом, мы создадим материально-техническую базу коммунизма и одновременно будем гарантированы от всяких случайностей международного положения. Строительство коммунистического общества, которое было прервано вероломным нападением гитлеровской Германии в сорок первом году, пойдет новыми, невиданными прежде даже у нас, темпами, и коммунизм из светлой мечты человечества станет повседневной былью и буднями.

В день выборов Иона Овсеич собрал вокруг себя несколько человек и под большим секретом сообщил, как ему лично кажется, товарищ Сталин сам имеет серьезное намерение пожить при коммунизме, а это, к слову, тоже неплохая гарантия.

Сразу после выборов двор приступил к изучению исторической речи товарища Сталина. Собрались у Ионы Овсеича, поскольку он теперь был один. Клава Ивановна, Тося Хомицкая и Дина Варгафтик заранее топили печку, люди приходили в теплую квартиру и чувствовали уют.

На первом занятии уделили главное внимание экономическому положению СССР на конец войны, когда Гитлер был разгромлен у себя в логове, и отчетливо вырисовывалась картина беспримерных разрушений и грабежей, произведенных оккупантами за время их хозяйничанья. Общее число уничтоженных и приведенных в негодность предприятий составило тридцать одну тысячу восемьсот пятьдесят, здесь работало около четырех миллионов рабочих. В угольной промышленности Донбасса и Подмосковного бассейна было разрушено и разграблено тысяча сто тридцать пять шахт, дававших ежегодно более ста миллионов тонн угля; в системе энергохозяйства оккупанты сожгли и взорвали шестьдесят одну крупнейшую и большое количество мелких электростанций. В черной металлургии были разрушены шестьдесят две домны, двести тринадцать мартеновских печей, двести сорок восемь прокатных станов, а число коксовых печей достигло чудовищной цифры — четыре тысячи семьсот, то есть почти пять тысяч! Разрушению подверглись семьсот сорок девять заводов тяжелого и среднего машиностроения, на которых было занято девятьсот девятнадцать тысяч рабочих, шестьдесят четыре станкостроительных и абразивных завода, сорок одно предприятие электротехнической промышленности. Фашистские захватчики разрушили также тысячи предприятий легкой, текстильной и пищевой промышленности.