Дворец для любимой

На борт «Императора» я попал через месяц после чудесного освобождения из плена. Тогда нам понадобилось несколько дней пути, чтобы выйти к своим, еще пару дней я провел в ставке герцога Ониойского и почти две недели добирался в Дрондер.

Ставка главнокомандующего имперскими войсками к моему прибытию находилась уже в Сверендере, вернее, в восточной части города, разделенного пополам рекой Сверен. После состоявшегося сражения в Варентере, когда потери с обеих сторон оказались внушительными, но никто так и не смог добиться победы, герцогом было принято решение отступить. Нет, на это повлияло не мое внезапное пленение, причина была другой: высадившийся в захваченный Готомом город-порт Торпент десант с кораблей Абдальяра и подошедшие подкрепления трабонских войск. И герцог Ониойский принял решение отступить за реку Сверен, полностью уступив врагу провинцию Тосвер.

Война еще не была проиграна, имперская армия оставалась вполне боеспособной. Но вряд ли Готом что-либо предпримет в ближайшее время, по сути, он уже добился того, для чего и затевал войну. Герцог же ясно дал понять, что в ближайшие пару месяцев никаких активных действий им не планируется, поскольку это время уйдет на мобилизацию и формирование новых полков. Потолкавшись в ставке герцога пару дней и решив, что пользы от моего пребывания в Сверендере практически никакой, я с легкой совестью отправился туда, где именно и будут развиваться основные события, в Гроугент, по пути решив наведаться в Дрондер. Работающие в тылу врага люди из Доренса свою задачу прекрасно знали, в моем руководстве не было никакой необходимости, так что я, откланявшись, отбыл.

Моя кавалерийская бригада потеряла в той самой злополучной вылазке почти треть состава. Но парни с удовольствием вспоминали, как они задали жару не кому-нибудь, а самой гвардии короля Готома и, если бы не приказ выйти из боя, разгромили бы ее в пух и прах. Бригаду я захватил с собой, полторы тысячи преданных и великолепно обученных бойцов могли пригодиться в столице. Сила небольшая, но сплоченная, и при необходимости будет на кого опереться.

Битва герцогом проиграна не была, но сам факт отступления войск при желании мог трактоваться и таким образом. И хотя популярность императрицы Янианны в народе нисколько не упала после сдачи в войне провинции Тосвер, но… Лучше, если мои «гусары» будут в Дрондере, Анри Коллайну они совсем не помешают. Сам же я оставаться в столице надолго не намеревался.

Сожалел я лишь о том, что не получилось побывать в Дертогене, так хотелось посмотреть на Арниона хотя бы издалека. Конечно, было бы лучше вывезти всех их оттуда, ведь если король Готом узнает подробности и захватит Арниона, у него появится большой простор для шантажа. Но, по донесениям, в Дертогене все было спокойно, Готом оставил там лишь небольшой гарнизон.

Доверить эту проблему кому-нибудь еще не представлялось возможным, не хотелось утечки, и поэтому я оставил пока все как есть. Утешив себя такими рассуждениями, я и отправился в столицу.

Встреча с Янианной оказалась достаточно тяжелой. Конечно же она знала, что со мной произошло, и отлично понимала, чем все могло закончиться. Мы даже поругались, и хорошо было лишь то, что день всегда заканчивается ночью.

Словом, примирение состоялось, и мы отлично провели следующий день почти наедине. А еще через день я украл Янианну из дворца. Ранним утром, полусонную, я чуть ли не на руках донес ее до открытой кареты. Помог в нее забраться и уселся рядом. Зацокали по камням мостовой копыта, и мы поехали.

Вряд ли кому-нибудь из изредка попадавшихся нам навстречу людей приходило в голову, что эта очаровательная дама в шляпке с темной вуалью есть не кто иная, как их императрица. А где же свита, где кавалькада из карет в сопровождении конной гвардии?

Ехали мы долго, чуть ли не пару часов, и Яна даже успела вздремнуть на моем плече. Ну вот наконец и прибыли.

Я усадил ее на раскладной стульчик и занялся делами. Вскоре лошади были распряжены, багаж выгружен, весело запылал костер с взгроможденным на него кофейником, рядом, в тени раскидистого дерева взметнулся купол небольшого шатра. Потом на изумрудную мураву упало покрывало, имевшее на себе все, что необходимо для вкусного завтрака на лоне природы. Приятно все же похвастать перед своей любимой не новым крупным бриллиантом в перстне, не витиеватым оборотом речи в застольном спиче во время торжественного приема, а вот так, чтобы все спорилось в твоих руках. Чтобы играли мускулы под тонкой тканью рубахи, чтобы она почувствовала себя за тобой, как за той самой стеной, здесь, в этом нетронутом уголке природы.

«Все будет хорошо, милая, все будет хорошо, — думал я, с нежностью глядя на нее. — Мы обязательно победим, обязательно, даже если на нас ополчится весь остальной мир. А пока просто отдохни от своих забот и посмотри, как все замечательно красиво вокруг».