Тресит же меня вполне устраивал, это в центральных районах страны трудно выдавать себя за кого угодно, а порт, он и есть порт. Там всегда много и своих купцов, и иностранных, моряков со всего мира, да и вообще полно всякого сброда.
Замок, где находился Готом, был расположен на вершине скалы. «Настоящее орлиное гнездо», — думал я, глядя на него и не забывая при этом скептически ухмыляться.
К замку вела единственная дорога, конечно же тщательно охраняемая, так что попасть по ней в замок было нереально. Как нереально подобраться и со стороны моря, там высокая отвесная стена скал, еще и с отрицательным уклоном на самом верху.
Впрочем, с других сторон попасть в него тоже было проблематично. Лишь в одном месте откос оказался не слишком велик, метров тридцать, не больше. Какая чепуха, если учесть, что преодолеть его придется в полной мгле и без всякой подготовки, причем бесшумно. Поначалу была мысль подкупить кого-нибудь из обитателей замка, принадлежавшего одному из родственников Готома по линии его супруги, давно уже усопшей Стиаллы, чтобы он спустил веревку, но я от этого отказался. Искать долго, не факт, что такого человека мы найдем, а наши поиски могут насторожить.
Кстати, ходили далеко не беспочвенные слухи о том, что сам Готом и помог Стиалле оказаться на том свете, но к затеянному мною делу они не относились.
Что собой представляет замок изнутри, мы знали. Расположение всех его зал, комнат, караульных помещений, словом, все, что могло понадобиться. Все эти сведения с огромным прилежанием нам поторопился выложить один из слуг, которого диверы взяли накануне вечером в обмен на обещание, что мы оставим его в живых. До утра его не хватятся, но откладывать на более поздний срок операцию было нельзя еще и по той причине, что Готом в Тресите надолго не задержится. Возможно, он покинет замок уже завтра, а нападать на короля по дороге в столицу Трабона было бы откровенным суицидом, слишком уж велико его сопровождение: чуть ли не полк конной гвардии, и это помимо многочисленной свиты. В замке столько народу не поместится, а значит, это наш единственный шанс.
«Если сегодня ночью дело сорвется, мы попросту отступим и вернемся к своим, — решил я. — Может быть, по дороге немного пощиплем трабонцев, чтобы наш рейд не выглядел совсем уж опасной прогулкой по тылу врага. Или здесь же, в порту, взорвем один из тех трабонских фрегатов, что находятся на ремонте в Тресите».
Я стоял, вглядываясь в ночную мглу, и нервы были напряжены до предела. Почти отвесная стена скалы была едва видна. Где-то по ней карабкались два дивера, лучшие из наших скалолазов. Скалолазание тоже являлось частью подготовки бойцов из Доренса, но слишком уж тяжелый и опасный путь сейчас им предстоял. Малейшая оплошность, короткий вскрик, звук упавшего на камни тела — и все, можно отходить в небольшую рощицу, росшую неподалеку. Там нас ждали лошади с обмотанными лоскутами овечьей шкуры копытами и с торбами на мордах, чтобы не храпели. Будто у конокрадов.
Стояла тишина, и только громко стрекотали цикады да раздавались трели ночных птиц. Справа от меня открывался фантастический вид на абсолютно спокойное море, в котором отражалось яркое звездное небо. В любом другом случае я бы обязательно полюбовался этим прекрасным зрелищем, но сейчас было абсолютно не до этого.
Как не помешал бы сейчас свежий ветерок, который помог бы скрадывать все шорохи, издаваемые поднимающимися по скале людьми. А еще лучше шторм, дождь, порывистый ветер… Да что угодно, кроме этой тишины, которую так и хотелось назвать гнетущей. Откуда-то сверху, над головой, раздалось легкое металлическое звяканье, и сердце забилось так часто, что стук его отдавался в ушах.
Наконец сверху с легким шуршанием упали две веревки. Так, первый этап благополучно закончен. Теперь наверх должны отправиться еще пятеро, лучшие из тех, что вышли из стен Доренса. Все. Остальные будут дожидаться внизу. Отправлять больше — смысла нет. Как и нет смысла карабкаться мне самому — лишняя обуза, без которой можно обойтись.
Темные тени на фоне скалы исчезли из виду почти мгновенно. И снова томительные минуты ожидания, кажущиеся часами. Где-то там, в одной из комнат замка, спокойно спит король Готом. Он вообще рано ложится, зато и поднимается чуть свет, привычка у него такая. Еще он терпеть не может решеток на окнах, уж не знаю, откуда это у него. Вообще есть у него и некоторые другие странности. А куда же без них, у всех великих людей они были. Есть и у меня, но не потому, что я велик, просто кое-что из привычек осталось еще из прежнего мира, и не все они вписываются в местные обычаи и уклады. Хорошо одно лишь то, что они вполне безобидны.
Сверху раздалось уханье козодоя: «Уик, уик, уик». Условный сигнал.