Дворец иллюзий

На прощание колдунья одарила меня историей о Кунти и пергаментом, на котором была изображена карта королевств Бхарата.

Колдунья рассказала, что в юности Кунти получила благословение вспыльчивого мудреца Дурвасы, которого ей как-то удалось умилостивить. Она могла, когда захочет, взывать к богу с просьбами, и она попросила сына. Это был довольно странный дар, не столько из-за трудностей, связанных с ним, сколько потому, что Кунти не могла иметь детей от своего мужа Панду. Так ее первенец, Юдхиштхира, был сыном бога Справедливости, второй, Бхима, от бога Ветров, а Арджуна был сыном Индры, царя-бога. Однажды вторая жена короля Панду стала умолять Кунти научить ее этому дару, и Кунти согласилась. Так от богов-близнецов, известных своим умением исцелять, родились два брата, Накула и Сахадева.

— Веришь ли ты, что человек может родиться от бога? — спросила я.

Она взглянула на меня.

— Верю в это так же сильно, как и в то, что человек может родиться из огня! Но ни мое, ни твое мнение не учитывается. Не для этого я рассказываю тебе эти истории.

Колдунья была хорошей рассказчицей. Она столь живо описала одинокое существование Кунти, что я могла представить даже самые мелкие подробности. Будучи удочеренной дядей, бездетным королем Кунтибхоем, она не имела ни братьев, которые бы лелеяли ее, ни сестер, которым можно было бы довериться, ни матери, к которой можно бы было прийти за утешением.

Ее замужество за Панду, обусловленное политической выгодой, нельзя было назвать счастливым. Практически сразу же он взял в качестве второй жены красавицу Мадри, даруя ей всю свою любовь. Вскоре после этого Панду был проклят одним из брахманов. Он передал правление королевства в руки своего слепого брата Дхритараштры и ушел в лес, чтобы искупить вину.

Преданные ему жены, Кунти и Мадри, оставили все и последовали за ним. Но, возможно, им не следовало этого делать, так как, согласно проклятию, Панду должен был умереть, когда возжелает женщину и обнимет ее. Прошли годы. У них появились дети. Но однажды Панду, больше не в силах унимать желание, обнял Мадри. Он умер. Страдая от мучившего ее чувства вины, Мадри не хотела жить. А Кунти, несмотря на обрушившееся на нее горе, собрала всю свою волю и вернулась во дворец в Хастинапуре вместе с пятью принцами. Для нее никогда не было разницы между ее собственными детьми и детьми ее соперницы. Многие годы она, одинокая, всеми порицаемая вдова, боролась за существование и безопасность своих детей при дворе Дхритараштры. Так было до тех пор, пока они не выросли.

Я хотела сказать колдунье, как я была тронута страданиями и храбростью Кунти, но она опередила меня, сказав:

— Не позволяй волнам собственных же эмоций утопить себя.

Она пристально посмотрела на меня глазами, холодными, словно агаты.

— Поняла?! Поняла, что погубило такую женщину, как Кунти?! А что позволило ей выжить, когда она была окружена врагами? Поняла, что делает царицу царицей? Тогда остерегайся этого!

Я не придавала особого значения словам колдуньи. Со свойственной юности высокомерием я полагала, что мотивы, которые руководили Кунти, были слишком просты, чтобы им уделять внимание.

Только когда мы встретились с Кунти много позже, я поняла, как она отличалась от того образа, которой я создала. И насколько опасной она была.

* * *

Карта представляла собою толстый измятый лист цвета человеческой кожи. До этого я никогда еще не видела, на что похожа страна, в которой я жила (хотя учитель рассказывал мне об этом). Она имела форму перевернутого треугольника, сужающегося книзу, словно вклинивалась в океан. Наше государство состояло из стольких королевств, что мне казалось, что я никогда не выучу все их названия. Учить реки и горы было легче: произнося вслух названия, я показывала их на карте. Когда я коснулась пальцем вершин Гималаев, что-то кольнуло мне руку, и я поняла, что эти снежные цепи станут значимыми в моей жизни. Я с удивлением рассматривала королевство Панчаал и пятнышко, называемое Кампильей. Это было так диковинно — впервые открыть свое местонахождение в мире.

— Эту карту нарисовали незадолго до того, как я пришла к тебе, — сообщила колдунья. — Но она уже не годится.

Она провела рукой по пергаменту. Казалось, границы королевств начали передвигаться: одни увеличивались, другие уменьшались. Некоторые исчезали друг за другом, пока остальные меняли свои названия.

— Цари всегда сражаются, — сказала она. — Все, что они хотят — это больше земель, больше власти. Они облагают людей налогами, оставляя их умирать от голода. И заставляют их сражаться в своих армиях.

— Но есть ведь и хорошие цари, которые заботятся о подданных, — оспаривала я. Я думала о Кришне, хотя не имела ни малейшего представления о том, как он управляет своими землями.

— Таких очень мало, — сказала она, — и они уже устали от войны. В нынешнем третьем поколении человечества хорошие люди по большей части слабые. Вот почему земля нуждается в Великой войне.

Снова «Великая война»… Эти слова, словно когти, царапали мне легкие. Я неуверенно сказала:

— Мне говорили, что я стану причиной этой войны.