Дворец иллюзий

Это был принц Кауравов, двоюродный брат Арджуны, пользующийся дурной славой. Учитель прошептал Дхри, что Дурьодхана ненавидит братьев Пандавов.

Дурьодхана был красив, крепок, но его неестественная улыбка совсем не тронула меня. Весь в драгоценных камнях, он сидел на троне, украшенном золотыми лотосами. Слева от него сидел юноша — его слабая, как будто чем-то обиженная, но точная копия.

— Это его младший брат Духшасана, — пояснил художник.

По необъяснимой для меня причине портрет братьев вызвал у меня чувство неловкости.

— Уберите портрет, — приказала я.

Но как только мои глаза остановились на фигуре справа от Дурьодханы, я сказала:

— Нет, подождите!

Мужчина, изображенный рядом с Дурьодханой, выглядел старше принца. Он сидел прямо, со строгим и настороженным выражением лица, словно знал об опасностях этого мира. Несмотря на то что мужчина был нарисован в окружении придворных, он казался таким одиноким. Его единственными украшениями были золотые сережки и доспехи, украшенные узорами, каких я никогда не видела. Я не могла отвести взгляда от его глаз, излучавших какую-то давнюю печаль. Мое нетерпение испарилось в одну секунду, и я забыла об Арджуне. Все, о чем я теперь мечтала — увидеть глаза этого мужчины, когда он улыбается. И мне хотелось, чтобы я стала причиной его улыбки.

— А, это Карна, — сказал художник почтительно, — правитель Анги и лучший друг Дурьодханы. Говорят, он один из лучших…

— Хватит!

Одно-единственное слово, которое заставило нас вздрогнуть. На пороге стоял Кришна. Я никогда не видела его таким разъяренным.

— Зачем вы показываете принцессе портреты этих мужчин? Он не принц.

Обеспокоенный художник закрыл портрет дрожащими руками, прося прощения у Кришны.

Я была смущена. Почему Кришна так разозлился? Что такого было в человеке, из-за которого Кришна повел себя так, как никогда раньше?

— Зачем ты сказал это художнику? Разве он не правитель царства Анга?

— Это царство ему подарил Дурьодхана, — сказал Кришна с твердостью. — Это оскорбление для братьев Пандавов, так как он лишь сын возничего колесницы.

Впервые ответ Кришны меня не убедил. Человек, который с таким достоинством сидел в окружении принцев, и привел в замешательство Кришну, не может быть просто сыном возничего колесницы. Я повернулась к Дхри, чтобы найти ответ на свой вопрос, но он опустил глаза. Ага, значит, есть какая-то тайна, о которой Кришна не рассказывал мне! Я обязательно расспрошу брата об этом позже.

Кришна поспешно спросил:

— Нет ли у вас других портретов?

— У меня есть портрет вашего величества, — ответил художник, запинаясь, — и портрет вашего прославленного брата, Баларама. Тысяча извинений! Я сейчас же их принесу!

Мое лицо пылало. Неужели Кришна намеревался бороться за мою руку? Я никогда не думала, что такое возможно. Все эти годы он был для меня как воздух, которым я дышала — неотъемлемый и незаметный. Но сегодня я чувствовала, что это был другой, новый Кришна, с глазами, полными злости, и голосом, твердым, как стрела. Я не сомневалась, что он пройдет испытание сваямвара, если захочет.

Что будет, если он станет моим мужем? Тревога росла в моей душе. Я любила его, но совсем иначе, не так, как должно любить мужа.

Кришна улыбнулся, на лице появилась давно знакомая, насмешливая улыбка:

— Не волнуйся, Кришнаана, я не собираюсь сражаться против моего друга Арджуны. Также не будет этого делать и Баларама. Мы знаем, твоя участь уведет тебя совсем в другую сторону.

Я была раздосадована такой откровенностью. Я смотрела на пол, состоящий из разных кусочков мрамора, намереваясь более ничего не показывать своим видом.

— Но я буду там, — сказал он. — В этот решающий день я помогу тебе и предостерегу тебя от неверного выбора.

Я подняла взгляд на Кришну. Что он имел в виду? Ограниченная этим состязанием — что я могла выбирать?

Его глаза были холодны и непроницаемы. Сидящий позади него Дхри наблюдал за угасающим днем и время от времени зевал. Придумала ли я слова Кришны? Или он нашептал их мне, так, что их услышала только я?

* * *

В зал вернулся художник, согнувшись под тяжестью двух портретов в серебряных рамах, которые Кришна с нетерпением у него отобрал.

— А почему ты не показал принцессе портреты Пандавов? — спросил он.

Художник колебался. Было видно, что он боится снова вызвать гнев Кришны, но наконец он прошептал:

— Ваше высочество, они мертвы.

Мое сердце глухо и неровно забилось. Что он такое говорит? И почему Кришна или Дхри не возражают ему? Неужели художник сказал правду? Не поэтому ли Дхри такой мрачный?

— Что ты знаешь об этом? — спросил Кришна слишком спокойно.

— Случился пожар, — стал рассказывать художник. — О нем рассказывали все странствующие торговцы. В Варанвате, куда пятеро принцев приехали, чтобы провести праздничные дни со своей матерью, несчастной вдовой Кунти. Дом, в котором они остановились на ночь, сгорел дотла. Все, что осталось от них — лишь кости. Люди считают, что это было убийство. Некоторые говорят, что дом был пропитан смолой, поэтому он так быстро сгорел. Но конечно же никто не осмеливается обвинять Дурьодхану.