Дворец иллюзий

Я задрожала, когда подумала, что все люди, к которым я была неравнодушна в этом мире, собрались на этом поле. Сколько из них вернется живыми, когда война окончится через восемнадцать дней?

Тут я обратила внимание на странное движение на краю поля. Золотая колесница Арджуны проехала через границу между нашей армией и безлюдной землей. Зачем ему было ехать туда сейчас, когда война неотвратимо нависла над нашими головами? Я видела, как Кришна умело управлял его шестью лошадьми одним лишь малейшим движением кисти. Своим хлыстом он указывал на предводителей армии Кауравов, людей, которых мой муж знал как самого себя. И тогда Арджуна, выронив из рук свой любимый лук Гандиву, закрыл лицо руками и заплакал.

* * *

Многое было написано о скорби Арджуны в этот одиннадцатый час и о том, что Кришна сказал ему, чтобы вывести его из неподвижного состояния. Вьяса знал об этом заранее, увидев все во сне. Говорят, он пропел об этом Ганеше, богу начинаний, который записал эту историю. (Не его ли я мельком увидела под баньяном с раскачивающейся из стороны в сторону слоновьей головой?) Другие подхватили слова Кришны и перевели их на многие языки в разных стихотворных размерах. Некоторые давали этой истории причудливые имена, но чаще всего ее называли просто Песнь. Меня не удивит, если поэты и философы продолжат писать об этом до тех пор, пока мир не будет уничтожен в день Пралайи[24]

.

Никто — включая самого Арджуну — не ожидал, что храбрейший из Пандавов будет парализован чувством вины, увидев своих родственников, которых ему придется убить. Он всегда был прагматичным человеком. Все это время ему, как никому другому, не терпелось испытать свое мастерство в бою. Кто мог вообразить, что он будет так потрясен мыслью о разрушенном мире, в котором мы будем жить после того, как война убьет и покалечит миллионы? Но всем, кто начинают войну, если они не привыкли уклоняться от обязанностей, в какой-то момент придется столкнуться с подобным чувством. Через несколько дней все мои остальные мужья будут горько сожалеть о своем участии в битве и захотят, чтобы она никогда не начиналась. Но к тому моменту мы все узнаем, что война подобна лавине. Однажды начавшись, она уже не остановится, пока не обрушит на нас все разрушение, на которое способна.

Когда я смотрела, как Кришна дает Арджуне советы, утешает его и учит его, как преуспеть не только на поле битвы, но и вне его, я почти не узнавала смешливого, беззаботного человека, которого я знала еще с юности. Где он выучился всей этой философии? Когда она стала его собственной мудростью?

Я преданно повторяла советы, которые он давал другим женщинам, когда я присоединилась к ним ночью. Удовольствия, которые исходят от объектов чувств, не вечны, и, таким образом, они всего лишь источники боли. Не привязывайтесь к ним. Когда человек достигает состояния, в котором честь и бесчестие становятся для него одинаковы, тогда он становится высшим существом. Стремитесь достичь такого состояния. Уттару слишком отвлекали ее собственные заботы, поэтому она не уделяла этим беседам много внимания, но Кунти и Субхадра внимательно слушали Кришну и кивали в знак понимания. Я не могла представить, что человек может обрести ту мудрость, о которой говорил Кришна, и я не стремилась к ней. Я не знала, как жить без привязанности или одинаково относиться к чести и бесчестию. Возможно, только если ты обладаешь большим сокровищем, ты можешь освободиться от этого мира. Кришна намекнул, что это сокровище находится внутри нас. Ни одно оружие не может причинить вреда такому сокровищу, оно не горит в огне; оно вечно, неподвижно и блаженно. Но эти слова, словно скользкие камни под водой, невозможно было удержать, когда я пыталась их проанализировать. Мудрость, которую мы получаем от других, а не из собственных суровых испытаний, не может помочь нам. Итак, хотя мой рот повторял за Кришной его слова, моя воля колебалась между угрызениями совести и местью, а мое сердце продолжало гореть от боли.

Но одна из истин, сказанных Кришной, поразила меня в самое сердце. Когда Арджуна спросил, почему человек совершает дурные поступки, несмотря на добрые намерения, Кришна ответил: «Из-за гнева и вожделения, наших самых страшных врагов». Как хорошо я знала их, моих давних спутников — нет, моих господ — и их дитя, месть! Когда я жаждала избавиться от них, они крепко цеплялись за меня.

Я не могла утверждать, как Арджуна, что я избавилась от своих заблуждений после разговоров с Кришной. Но я научилась наблюдать за собой. И если я не могла изгнать гнев или его коварную кузину — раздражение из своего сердца, то по крайней мере, я воздерживалась от резких комментариев, а все эти годы я гордилась тем, что раздавала их направо и налево.

* * *

Я не смогла передать одну часть беседы Кришны и Арджуны. Арджуна рассказывал об этом позже, хотя его несвязные слова не несли особого смысла. Он сказал, что Кришна появился перед ним в облике бога.