Дворик обетованный

Эрик молча пошёл к машине. Что и как он объяснял детям и бабе Саре – это уже не важно, но двор огласило такое громкое «ура», что было слышно в соседнем «сквозняке». И что бы вы думали: громче всех орала «ура» Сара Исааковна. Она выскочила из машины и бросилась обниматься с соседями, а я сидела на балконе, и слёзы капали у меня из глаз.

Что было потом? Потом семья Брукманов всё же вынуждена была съехать. На те деньги, что у них остались от продажи квартиры, они смогли купить маленькую квартирку на окраине Одессы, Эрика взяли обратно на работу – всё же он был исправный работник и порядочный человек, а Эвочка осталась без должности и пошла работать простой кладовщицей. Говорили, что Эрик стал большим человеком, у них родилась девочка, которую назвали испанским именем Бенита. А может, не испанским? У Эрика папу звали Беньямином, так, может, всё-таки в честь папы?..

История седьмая

Вареники

Доброе утро, мои дорогие! Если бы вы знали, как непросто мне дойти до этого балкона: каждый шаг – это такой цорес, вы себе и представить не можете! От кровати до дивана всего ничего – 12 шагов. Почему я знаю? Я всегда считаю, когда иду. Ходить трудно, но не ходить я не могу. Стоит мне один день не пойти на балкон, и я уже больше никогда никуда не пойду. Я уже давно забыла, что такое магазин. Мой Яшенька нанял Оксану, жену Степана, и она исправно ходит для нас с Мишей в магазин. Одежды у меня и у Миши, слава Богу, хватит на две жизни. Яшина Диночка привозит что-нибудь, Оксана покупает и приносит. Все мои соседи заходят и что-то несут: то Дора борща наварит, то Симочка пирожки испечёт, то Этя – блинчики… Все они, мои дорогие, заботятся о нас с Мишей. Миша, слышишь? Я говорю, что о нас заботятся!

Яшенька звонит и говорит, что хочет нас забрать. Но разве я могу поехать, когда мой Миша уже никуда не может ехать? Да и я не уверена, что вынесу дорогу.

Яша с Диночкой приезжают каждый год, Натанчик тоже приезжает, но реже. Его там, в Израиле, Диночкина мама смотрит. А что его смотреть, когда ему скоро тридцать лет стукнет? Мама моя, какой мальчик вырос! Миша, какой Натанчик у нас красивый, да? Миша всегда со мной соглашается. Муж должен соглашаться с женой. У православных да убоится жена мужа своего, а у нас наоборот: да убоится муж жены своей, потому что еврейская жена всегда права. Вы не знаете почему? Я таки вам расскажу.

Когда мой Яшенька женился на Диночке, он подписал какой-то договор с Богом. Что, Миша? С Диной, а не с Богом? Давай уточним: с Диной через Бога. В Израиле этот договор назывется… Господи, как же он называется? Миша, ты помнишь? Нет? Симочка, ты дома, детка? Скажи, как называется договор, что муж подписывает на свадьбе в Израиле? Спасибо, дорогая! Как Мишенька? Как Лёвочка? Слава Богу!

Этот договор называется «ктуба». Так вот, в этом договоре муж обещает при разводе раздеть себя до нитки, чтобы жена осталась довольна. Вот именно поэтому он «да убоится». А чем ещё их можно напугать? Только деньгами!

– Степан, доброе утро, мой дорогой! Как Оксанка? Вареники делает? Занесёт? Вот спасибо! Лучше неё никто вареники не делает в нашем дворе! Да что там во дворе – в городе! Сметаны не надо, у меня есть!

Хорошие они люди, хоть и не евреи. Но, прожив столько лет бок о бок с нами, поневоле станешь хорошим. Главное, что за столько лет они не стали антисемитами!

А вареники у Оксаны на самом деле знатные. Но ем я её вареники всегда без сметаны. Сейчас расскажу почему.

Лет двадцать пять назад у Оксаны был какой-то юбилей. Степан, сколько лет твоей жене? Сорок с хвостиком? И что за хвостик? Четырнадцать лет? Слушай, не морочь мне голову. Где ты видел такие хвостики?

Значит, это было двадцать четыре года назад. Оксана решила отпраздновать свой юбилей широко, с размахом. Она всех нас пригласила на вареники с вишней. Ах, дорогие мои, чтобы вы знали, что за вкуснота эти вареники с вишней! Тонкое тесто на домашних яйцах с Привоза, внутри которого краснеет сладкая, только что сваренная вишня… Именно такие вареники решила слепить тогда, двадцать четыре года назад, наша Оксана. Как сейчас помню: Степан вытащил во дворик два стола, и все женщины вышли лепить вареники. Так было раньше. Сейчас уже никто ничего не лепит. А тогда было весело: мы разговаривали, пели песни, потом варили вареники на Оксанкиной кухне в огромной алюминиевой кастрюле и, наконец, дружно садились за стол. Выпивка? А как же! Какое застолье без выпивки? Вареники, сало, селёдка с луком, политая подсолнечным маслом со вкусом семечек, и свежий чёрный хлеб – всё это было в нашей жизни. И никакой химии… Как их там называют – то, что в продукты кладут? С буквами «Е»… Не помню. Забывать стала…