Дворик обетованный

Доктор, открыв ящик стола и вытащив из него ещё один презерватив, протянул его пациенту со словами: «Тогда этот презерватив передайте вашему папе, чтобы таких дураков больше не делал…»

И уж раз зашёл разговор про неприличное, расскажу любимый анекдот Ильи Моисеевича.

Один мужчина случайно проглотил искусственный глаз. Вы спросите, как это может быть? Отвечаю: этот искусственный глаз выпал и каким-то образом попал в суп. Мужчина сначала проглотил ложку супа с глазом и только потом заметил его отсутствие. Облазил весь пол – глаза не нашёл. А глаз преспокойненько себе прошёл весь желудочно-кишечный тракт и застрял на выходе. Мужик бегом к проктологу. «Помогите! – кричит. – Умираю!»

Проктолог надел перчатки, взял лупу, заглянул туда, куда положено, и рухнул в обморок.

Подбежала медсестра и давай его в чувство приводить: нашатырь под нос, водой побрызгала, подула в лицо – очнулся доктор.

«Что с вами?» – спрашивает испуганная медсестра.

«Тридцать лет на ж@пу смотрю, – ответил врач. – Но чтобы ж@па на меня смотрела – не припоминаю…»

Да, Мишенька, чуть не забыла: Яша сегодня звонил, сказал, что через неделю прилетает. Забрать меня хочет. Как же я тебя тут оставлю? Ты же не полетишь со мной, я правильно понимаю?..

История двенадцатая

Ноги

– Кто позвал тётю Бэтю? Я уже тут, на балконе! Боже, что за дивный голос – с утра прямо-таки бальзам на мои уши! Это ты, Диночка, красота неписаная? Ой, как я тебе рада! Когда ты была здесь в последний раз? Давно… Очень давно…

Миша, смотри, кто пришёл! Диночка Френкель! Как «какая Диночка»? Диночка, что лет пять снимала комнату у Эти с Хаимом. Ша, Миша! Почему она проститутка? Откуда ты знаешь? Все знают? Что ты хочешь этим сказать? Готэню, у девочки было много свободного времени и совсем не было денег! И потом, что платили тогда фармацевтам? Сущие гроши. Не стоит оскорблять девочку за политику нашего государства, к тому же оно тогда стало разваливаться. А Диночка, между прочим, красавица была редкостная. И что ей было делать в белом халате среди антибиотиков, скажи-но мне, Миша? Да не защищаю я её и не оправдываю. И потом, это не она сама так решила – её подтолкнул случай. Ой, Миша, что-то я волнуюсь за твою память… Ты стал многое забывать… А я помню! Сижу на балконе, вижу знакомые лица и всё вспоминаю, как будто это было вчера.

А ты говоришь, что нужно уезжать. Как же я от всего этого уеду, скажи на милость? Хорошо, Миша, там, где нас нет. Там, где мы есть, тоже можно жить. Я понимаю, что нужно решать, но я не могу оставить этот двор, этот балкон и тебя, Мишенька. Если бы ты мог поехать со мной, я бы согласилась на переезд. Но ты не можешь, а куда я от тебя, скажи? Нет, я не плачу… Слёз нет – я их уже все выплакала, Миша…

Давай я лучше расскажу тебе про Диночку Френкель. Было это в девяносто пятом или шестом году. Диночку пригласили в Израиль какие-то родственники. Вспомнила – двоюродный брат. У Диночки не было родителей, и девочка сама строила свою жизнь: выучилась на провизора, окончив фармацевтическое училище, и стала работать в частной аптеке.

Так вот: Диночка, взяв отпуск, решилась на эту поездку. Мы её собирали всем двором, ты помнишь? Всё же она была представителем не только нашей страны и нашего города – она представляла наш двор! И каждый из нас внёс посильную лепту в Диночкину поездку: кто одеждой, кто деньгами, кто чем мог. Стёпа даже пожертвовал две бутылки самогонки, но их пришлось оставить на родине, прямо в аэропорту.

Накануне отъезда Диночка сходила в парикмахерскую, там ей сделали красивую причёску из её непокорных рыжих волос, покрасили реснички и бровки в чёрный цвет… И когда она появилась и предстала перед нами в самом замечательном виде, мы все вздохнули: готова наша красавица! На следующее утро вызвали такси и помахали на прощанье ей рукой.

Диночка прибыла в Израиль ночью, её встретил двоюродный брат и привёз к себе домой. Спать ей пришлось на кухне – всё остальное пространство было забито кроватями, на них кто-то спал. Утром Диночка проснулась в пять утра от гвалта, который творился на кухне: все собирались на работу.

«Воскресенье же», – подумала Диночка и сонная выползла на кухню.

Там произошло знакомство с постоянными и временными жильцами этой съёмной квартиры, и Диночке объяснили, что в Израиле воскресенье никакой не выходной, а очень даже рабочий день, он так и называется: «Иом ришон», что в переводе на русский – «день первый».

Когда все разошлись, дома осталась только жена брата, не помню её имени, но пусть будет Инна, она нигде не работала и учила иврит. Диночка сходила в душ, но перед тем, как она пустила воду, в дверь просунулась голова Инны и та сказала, что воду у них в Израиле принято экономить.

«Как экономить?» – спросила её Диночка.

«Когда намыливаешься – не включай. Включай на время, когда нужно будет смыть мыло».

«Странные порядки», – подумала Диночка.

Когда гостья вышла из душа, обе девушки сели на кухне и стали пить кофе. И вот тут Инна, взглянув на торчащие из-под халатика ноги, воскликнула:

– Дина, ма зэ?