Двум смертям не бывать

Продавщицы самого роскошного местного магазина были несказанно удивлены, когда в их лавку вошел известный уголовный авторитет под руку со взволнованной девушкой в строительной робе. Жанна была ни жива ни мертва, она плохо понимала, зачем они приехали в этот шикарный магазин. Только потом, побывав в самых роскошных универмагах столицы, она поняла, что принимала за эталон богатства обыкновенную лавку старьевщика с подержанными шмотками. Но тогда…

— У вас есть что-нибудь приличное для моей девушки? — спросил Калина, небрежно облокотясь на стойку.

Почуяв запах больших денег, продавщицы засуетились, стали снимать с вешалок «шикарные» платья, тоскливо пахнущие нафталином и чужим потом.

Калина выбрал самое дорогое. Это было синтетическое платье «в облипочку», с желтыми прядями люрекса, с открытой спиной и глубоким декольте. Шел 1992 год, и эталоном красоты для людей, привыкших к серой униформе советских магазинов, казалась та одежда, в которой было много блеска, много золота, много обнаженного тела…

Когда, розовея от испуга, Жанна вышла из примерочной, Калина удовлетворенно хмыкнул — он не ошибся в этой девочке. Девочка была что надо!

— И еще туфли, — приказал он. — И какую-нибудь шубку, подороже…

Туфли с золотыми пряжками на высоченных каблуках и подержанная шуба из щипаной норки, потертая на обшлагах, вскоре обрели свою новую хозяйку.

— Еще кое-чего не хватает, — задумчиво процедил сквозь зубы покупатель, оглядывая хорошенькую, как картинка из журнала, девушку.

Он приблизился к витрине с ювелирными украшениями.

— Это, это и вот это, — нахмурясь, произнес он, тыча в стекло короткими пальцами с вытатуированными на них перстнями — перстень с белой диагональю (путь через «малолетку»), перстень с крестом (жизнь за решеткой) и перстень с ромбом (вооруженный грабеж). — Примерь!

Бриллианты ослепили Жанну своим томительным блеском. Массивные серьги оттянули мочки ушей, шею обняло колье, холодя кожу, огромное кольцо сжало безымянный палец с короткими обломанными ногтями, в которые насмерть въелся строительный цемент.

— Беру все! — кивнул Калина и деловито вытащил из кармана пачку зеленоватых купюр — Жанна никогда не видела таких в своей отставшей от передового мира Выдре.

Неуверенно ступая ватными ногами на высоченных каблуках, она под ручку с Калиной вышла из магазина.

— Гони в «Эльдорадо»! — бросил ее спутник шоферу.

«Эльдорадо» был самый шикарный ресторан в городе, раньше называвшийся кафе «Ландыш».

Жанна была как в тумане. В ресторане их провели за столик, где уже на полную катушку гудели дружки Калины. Темные личности с узкими лбами оживленно обсуждали новую телку шефа и удивлялись, откуда он выкопал такую роскошную красотку.

Девушку со всех сторон окружили любопытные лица. Эти лица шептались, создавая невнятный восхищенный гул, обсуждали ее внешность, отношение к ней авторитета, замолкали, едва она поднимала на них глаза, и возобновляли свои пересуды, как только она вновь опускала ресницы. Надолго ли у шефа новая телка — этот вопрос больше всего волновал собравшихся.

— Что-то его на малолеток потянуло! — комментировал один.

— Две недели максимум! — уверяли авторитетные голоса. — Больше не продержится.

— Одна ночь! — спорили другие. — А шуба эта от прежней его бабы досталась, Таньки-манекенщицы. И бриллианты…

Жанна весь вечер молчала, будто в рот воды набрала. Она прекрасно понимала, что значили эти подарки, но отказаться от них она не могла. Все свершалось как бы помимо ее воли, а душа словно витала отдельно, ошеломленная, растерянная, оглушенная.

— Ты почему не ешь? — наклонился к ней Калина и, накладывая полную тарелку черной икры, намекнул: — Кушай, ночь нам предстоит до-олгая…

Жанна едва разомкнула губы.

— Я… Нам нужно поговорить…

— О чем? — Парень осторожно провел татуированными пальцами по ее зардевшейся щеке.

— Ну, это все… Все, что на мне… Это…

— А, не бери в голову! — махнул он рукой.

— Мне не нужно это… Я бы хотела поговорить о деле. Мне нужны небольшие деньги для начала, совсем немного… Я все верну.

— Киска, весь мир у твоих ног, о чем ты говоришь? Какие еще дела? Вбила себе в хорошенькую головку, что ей нужно крутить какие-то дела, — расхохотался Калина, обращаясь к своим друзьям, — те с готовностью заржали.

— Но я поехала сюда только потому, что думала…

— Ты поехала со мной потому, что я купил тебе все это. — Сквозь полупьяную веселость мгновенно проступила жесткая деспотичная воля.

— Но…

— Все! — безапелляционно произнес парень. — Все! Я сказал.

Все вокруг затихли.

Жанна от ненависти сжала зубы. Он обманул ее… Он думает, что… Он думает, что ее можно купить… От платья так мерзко пахло чужим застарелым потом, а от шубы — мокрой кошкой…

В глазах ее потемнело, внутри поднялось с трудом сдерживаемое бешенство, от которого она как будто оглохла на время. Ей захотелось сделать что-нибудь ужасное.

— Да, я продаюсь! — произнесла она четким голосом, раздельно и сухо. — Я продаюсь, но стою очень дорого! Гораздо дороже, чем все это барахло…