Дыбенко

— Основная их масса осталась в городе. Они сознают вину перед Советской властью и обещают честным трудом искупить свое преступление. Но часть мятежников и матерые контрреволюционеры убежали в Финляндию. Жаль!.. Кое-кто из этих негодяев хотел взорвать линкоры «Севастополь» и «Петропавловск», уже заложили под орудийные башни пироксилиновые шашки, но старые моряки поймали преступников. Команда «Севастополя» арестовала своих офицеров и отправила в Петроград радиограмму: «Сдаемся». А утром 18 марта сдался и линкор «Петропавловск».

…Вместе с прибывшими из Москвы комиссиями Дыбенко опрашивал участников мятежа, просматривал груды различных документов. Вот список членов так называемого «Временного революционного комитета», читал и головой покачивал: «Подобралась уголовная шпана и вовсе не беспартийная, как афишировали себя в «Известиях» — газете «ревкома». Среди «руководящей семерки» один беспартийный учитель и, пожалуй, самый порядочный явился с повинной, сказал: «Заблуждался я». Остальные — четыре анархиста, один меньшевик, один член партии народных социалистов, а один назвал себя «люм-пен-пролетарием». Секретарь газеты «Известия» — поп-расстрига «отец Сергий».

Еще документ, разоблачающий настоящих хозяев, тех, кто финансировал мятежников. Дыбенко прочитал: «Русский административный центр в Париже…» А, старые знакомые! Эсер Чернов и кадет Милюков внесли по 10000 франков, эсер Керенский — 1000 франков.

Не скупились «деловые круги» и им подобные. Забрав «документы», Дыбенко поспешил на «Петропавловск» сообщить, что просьба группы матросов, не участвовавших в мятеже, удовлетворена: линейному кораблю «Петропавловск» присвоено новое название «Марат».

Экипаж в сборе. Дыбенко вглядывается в лица матросов, думает: «От снарядов, выпущенных вашими руками, погибли сотни прекрасных сынов Советской России. Как же вы пошли на это?» Рассказал о «беспартийном ревкоме», главаре мятежа — белогвардейском генерале Козловском и его ближайших помощниках, бывших царских офицерах Арканникове, Соловьянове, бывшем командире линкора «Севастополь», каперанге Вилькене, прибывшем из-за границы.

— Эта недобитая контра заставила вас убивать своих же братьев. — Дыбенко помедлил. — Так вот, запомните сами и передайте другим: Советская власть непобедима! Ее мы отвоевали у господ, за нее гибли лучшие люди на фронтах гражданской войны; эту родную власть мы будем защищать до последней капли крови!

В резолюции, которую читал уже немолодой боцман, говорилось: экипаж линкора опозорил славное революционное имя «Петропавловска»; нас ввели в заблуждение белогвардейские агенты. «Теперь мы знаем, что были обмануты низкими изменниками, скрывавшимися под маской беспартийности. Для нас, моряков, это был жестокий урок…»

Весь январь флотские коммунисты слушали и обсуждали доклады недавно назначенного комиссара Балтфлота Н. Н. Кузьмина, отстаивавшего ленинскую линию в вопросе о профсоюзах, и Раскольникова, занимавшего троцкистскую платформу. Моряки-коммунисты решительно поддерживали Кузьмина. 10 января на дискуссионном собрании партактива Кронштадта за ленинскую платформу проголосовало 108 человек, за троцкистскую — 30; 14 января ленинцев поддержали 525 коммунистов, троцкистов — 96; 15 января партийное собрание Укрепленного южного побережья (УРЮП) Финского залива: за ленинскую платформу подали 91 голос, за «тезисы Троцкого» — 33. На собрание коммунистов-моряков, проходившее 19 января в Петрограде, оппозиционеры вызвали на помощь Троцкого. Газета «Правда», давая информацию об этом событии, сообщила: за «тезисы Троцкого» проголосовало лишь 10 процентов — 350 из 3500 присутствовавших. Провал явный. Однако оппозиционеры послали в ЦК партии телеграмму, в которой сообщили: «личный состав Балтфлота — на стороне оппозиции».

Прочитал Дыбенко еще документы. 15 февраля 1921 года, за две недели до мятежа, флотская партийная конференция моряков в своем постановлении записала: «Побалт оторвался не только от масс, но и от активных партийных работников и превратился в бюрократический, не пользующийся авторитетом орган… Побалт уничтожил всякую инициативу мест…»

«Таковы, Шура, факты», — мысленно произнес Дыбенко.

Центральный Комитет и Совет Народных Комиссаров направили на Балтику большое число коммунистов. Раскольникова заменил герой гражданской войны Иван Кузьмич Кожанов, активный участник подавления кронштадтского мятежа.

Дыбенко встретился с Кожановым. Вспомнили проводы его в 1918 году из Москвы на Волжскую военную флотилию. Кожанов во главе отряда моряков сражался с белочехами и белогвардейцами в Поволжье и на Каспии. В августе 1920 года командовал Морской экспедиционной дивизией на Азовском море, действовавшей против войск генерала Улагая на Кубани и войск Врангеля в Северной Таврии. И вот здесь, на кронштадтском льду, проявил отвагу и геройство. Именно такой человек и должен стоять во главе Балтийского флота.