Дыбенко

Еще волнение делегатов не улеглось, когда Дыбенко сообщил о приказе-воззвании Керенского, обвинившего геройски сражавшихся матросов в недисциплинированности, небоеспособности, но ни словом не обмолвившегося о действительных предателях и трусах — адмиралах и офицерах. Какое негодование поднялось на «Полярной звезде»!

— Так поступают только провокаторы! — крикнул Антонов-Овсеенко. — Мы не можем пе ответить на политическое хулиганство Керенского.

Дыбенко написал резолюцию, читал ее громко, голос дрожал от гнева: «Требовать от Всероссийского комитета Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов и Цептрофлота немедленного удаления из рядов Временного правительства… авантюриста Керенского как лицо, позорящее и губящее своим бесстыдным политическим шантажом в пользу буржуазии и великую революцию, а также вместе с нею весь революционный народ.

Тебе же, предавшему революцию, Бонапарту-Керенскому, шлем проклятия в тот момент, когда наши товарищи гибнут под пулями и снарядами и тонут в волнах морских…»

Позднее Дыбенко запишет: «Бессильные и злобные угрозы Керенского не смущают съезд. Керенские для флота не существуют…»

Делегаты продолжали обсуждать вопросы повестки дня. Дыбенко заявил, что нынешний устав мало чем отличается от прошлого, принятого 1-м съездом и отмененного после июльских событий Керенским. «В него мы внесли некоторые уточнения и дополнения и не поедем в Петроград просить министра поставить свою подпись под этим уставом. Сами его обсудим и утвердим».

Так и постановили: «Считать устав вошедшим в законную силу со дня его утверждения 2-м съездом представителей Балтийского флота, т. е. 30 сентября, Центрофлоту же и министерству послать для сведения».

По решению съезда на флоте ввели комиссаров. Им вменялось в обязанность вместе с дежурным офицером штаба или командиром корабля расшифровывать все поступающие радиограммы, вскрывать и читать секретную корреспонденцию. Комиссар при штабе командующего флотом должен был санкционировать все отдаваемые приказы; без подписи комиссара даже командировочные предписания считались недействительными.

Временное правительство телеграфно потребовало от съезда отменить это решение. Съезд постановил телеграмму не обсуждать и не отвечать на нее.

Делегаты осудили политическую линию соглашательского Центрофлота, потребовали созвать Всероссийский съезд военных моряков. Постановили переизбрать и не оправдавший доверие масс Центробалт. Избрали делегатов на съезды Советов — II Всероссийский и Северной области. Дыбенко — делегат обоих съездов.

На утреннем заседании 5 октября было предоставлено слово Антонову-Овсеенко. Он огласил воззвание «К угнетенным всех стран», призывавшее пролетариев к восстанию против угнетателей. В воззвании говорилось, что борьба русских моряков с германским флотом в Моонзундском архипелаге — лучшее доказательство исполнения долга перед революцией. «Мы обязались, — указывалось в воззвании, — твердо держать фронт и оберегать подступы к Петрограду. Мы выполним свое обязательство. Мы выполняем его не по приказу какого-нибудь жалкого русского Бонапарта, царящего милостью долготерпения революции. Мы идем в бой не во имя исполнения договоров наших правителей с союзниками, опутывающих цепями руки русской свободы. Мы исполняем верховное веление нашего революционного сознания».

Воззвание опубликовали в газетах и передали по радио с кораблей «Республика» и «Петропавловск» на английском, немецком и польском языках.

Съезд подошел к концу. Закрывая его, Дыбенко взволнованно говорил, что съезд… «своей объединенной работой… доказал, насколько мы представляем сплоченную массу, которая за конечные цели революции будет сражаться до последней капли крови…».

— Я верю, что, разъезжаясь по местам, мы не покладая рук будем работать, чтобы стальным кольцом сплотить всю массу и по первому призыву наших истинных вождей выступить на баррикады, дать открытый бой нашим вечным угнетателям. Наш флот, который заклеймен желтой прессой и на который посягает мировой блок хищников буржуазии, должен напрячь последние силы и с еще большей энергией выступить на борьбу против своих вековых врагов. За единение флота, за его бесстрашные подвиги борьбы против угнетателей — ура!..

В своих воспоминаниях Дыбенко записал: «Под долго не смолкающие крики «ура» делегаты разъезжаются на корабли, чтобы не опоздать организовать поход и быть своевременно готовыми к баррикадным боям… Эти десять дней являются историческими в жизни и деятельности Балтийского флота в 1917 году, накануне Великого Октября. День 5 октября является историческим еще и потому, что с этого дня флот больше не знал приказов Керенского. Во флоте восторжествовала власть Советов».