Дыбенко

Измайлов вскоре вернулся на «Полярную звезду», признался, что маловато привез, назвал количество.

У Павла Дыбенко родилась новая идея: «занять» оружие у финских белогвардейцев. «Попутно разведаем, не ударят ли они нам в спину в решающий момент?..» Направился в городской комитет партии посоветоваться.

Там одобрили его идею. Да еще сообщили, что финская белая армия вместе с русской контрреволюцией готовится нанести революционной Балтике удар в момент начала вооруженного восстания в Петрограде. Рекомендовали проверить, предупредили, чтобы моряки первыми в драку не лезли.

В Тавастгусский район, к месту сосредоточения частей финских белогвардейцев, направился матросский отряд. Грузовики шли по дороге, пролегающей по густому хвойному лесу. В кабине головной машины рядом с водителем сидел Николай Измайлов. В закрытом кузове около маленького оконца пристроился переводчик-финн, слесарь Свеаборгского арсенала Иоганс Скотт, хорошо знавший местность.

Стрельба началась внезапно. «Засада!» — успел крикнуть Скотт. Пуля сразила его. Матросы рассыпались по лесу, открыли огонь. Белофинны разбежались, оставив 12 трупов. Моряки потеряли шофера и переводчика. Трое ранены, в их числе незначительно Измайлов.

Дыбенко поспешил в партийный комитет, чтобы доложить и о случившемся, и о ремонте кораблей, предназначенных для похода в Петроград. Все члены комитета были в сборе. Заменивший Антонова-Овсеенко Шейнман предоставил Дыбенко слово.

— Для меня абсолютно ясно, — начал Павел Ефимович. — Финские белогвардейцы действовали по заданию русских генералов, адмиралов, офицерских «союзов». Нам необходимо принять срочные меры, обезопасить свой тыл. Предлагаю от имени Центробалта, областного комитета и Гельсингфорсского исполнительного комитета ввести в Финляндии военное положение.

— Это, пожалуй, верно, — бросил реплику Шейнман. — Дельное предложение. Проведем в жизнь.

— Теперь о главном, — продолжал Дыбенко, — о ремонте миноносцев, об их готовности. Заверяю партийный комитет от имени Центробалта — корабли по сигналу из Петрограда будут отправлены в столицу, несмотря на скрытое противодействие комфлота. Развозов не перестает твердить о нейтралитете. «Не будем, — говорит, — помогать ни Временному правительству, пи большевикам, флот существует для защиты государства, он вне политики».

— Что означает «вне политики», нам известно, — бросил реплику Жемчужин.

— Развозов и его адмиралы готовы не только отвести флот на пятьсот километров, но вообще сдаться на милость немцам, лишь бы избавиться от большевиков, покончить с революцией, — говорит Дыбенко. — Кронштадтцы на приказ Керенского разоружить крепость решительно ответили: «Не бывать этому!» Командующему и его окружению никаких уступок. Ни на йоту! Теперь Развозов не распоряжается флотом. Центробалт командует! — закончил свое выступление Дыбенко.

Военное положение в Финляндии ввели 21 октября. Ни паники, ни страха у населения оно не вызвало. В Гельсингфорсе тихо, спокойно. Город охраняли усиленные патрули моряков. Анархисты попытались было захватить матросский клуб, но активисты «Республики» быстро угомонили бузотеров.

В Главной базе и городе шла усиленная кропотливая подготовка к восстанию.

Центробалт утвердил тройку с неограниченными полномочиями, в нее вошли П. Е. Дыбенко, Н. Ф. Измайлов и Ф. С. Аверичкин.

Центробалтовцы работали дружно, напряженно. Много времени и внимания уделяли кораблям, предназначенным для похода в Петроград. Экипажи заканчивали ремонт механизмов, машин, оружия.

Дыбенко все проверил лично. Созвал руководителей судовых комитетов, проинструктировал, что они должны делать в момент восстания, напомнил, чтобы на «Полярной звезде» взяли красные полотнища с надписью «Вся власть Советам!»…

23 октября Центробалт в специальном обращении призвал Петроградский, Кронштадтский и все Советы «быть истинными и стойкими баррикадными борцами за права угнетенного класса и за передачу власти в руки самого народа, истекшего кровью.

Балтийский флот не дрогнет ни перед какими силами реакции и врагов революции».

В этот же день Дыбенко присутствовал на собрании демократических организаций Гельсингфорса, обсуждавших вопрос о свержении Временного правительства. Большевики выступали организованно, отстаивали линию партии на вооруженное восстание. Эсеры, меньшевики кричали: «Несвоевременно!» Поднялся Дыбенко. От имени Центробалта он решительно высказался против каких бы то ни было уступок соглашателям. «К концу заседания оглашается резолюция Центробалта, — вспоминает он, — в ней говорится, что никаких отступлений от решения съезда Балтийского флота, никаких компромиссов флот не признает. Если даже собрание вынесет обратное решение, фракция большевиков Совета и Центробалт берут на себя ответственность за выступление. Члены Центробалта — левые эсеры — единогласно голосуют за резолюцию Центробалта. Резолюция проходит».