Дыбенко

Прямо с заседания командир, начальник штаба Особого выехали в Харьков, куда их вызвал Антонов-Овсеенко. Дыбенко приятно удивился, увидев Коллонтай в кабинете Комукра, однако настроение его испортилось, когда узнал, что служить ему придется в одной части с женой. «Этого только не хватало», — подумал Павел.

Из разговора Антонова-Овсеенко стало ясно, что необходимо как можно быстрее из повстанческих и партизанских отрядов Северной Таврии создать Первую Заднепровскую советскую дивизию, обучить ее и начать боевые действия. Командовать новой воинской частью назначен Дыбенко, начальником штаба — Петриковский, а начальником политотдела — Коллонтай.

Командующий сообщил, что дивизии придаются два хорошо вооруженных отряда под командованием Махно и Григорьева, рекомендовал встретиться с командирами, договориться о совместных действиях; строго предупредил: не разрешать им действовать самостоятельно, не позволять атаманствовать.

Штабной поезд покинул Харьков. Утром 31 января состоялись похороны погибших при освобождении Екатеринослава. На улицы вышли и стар и млад. Дыбенко от имени живых поклялся продолжить дело, начатое погибшими, никаким буржуазным и черносотенным силам не удастся вырвать из рук красное пролетарское знамя.

— Мы сметем все препятствия с пути, и мы победим, потому что весь пролетарский мир с нами, — закончил он речь.

…А через некоторое время в штабном вагоне уже собирались вызванные специальной телеграммой командиры партизанских и повстанческих отрядов всей Северной Таврии.

Командиры отрядов рассказывали обо всем, что волновало, радовало и беспокоило их в последнее время. Когда все желающие выступили, Дыбенко познакомил совещание с положением на фронте.

— Отступив, белогвардейцы закрепились на линии Большой Токмак — станция Пришиб — село Федоровка. — Указка начдива легко скользнула вдоль большой карты, подвешенной к перегородке салон-вагона. — Есть сведения, что они попытаются оборонять именно этот рубеж. В ближайшее время мы сформируем из ваших, товарищи, партизанских отрядов дивизию. Она и будет бить белых. — Пригнув голову, резко ударил широкой ладонью по краю стола. — Будет!..

А теперь о дивизии. Вначале создадим две бригады. Судя по количеству партизанских отрядов в Северной Таврии, у нас наберется шесть полков. Коль так, то подумаем и о третьей бригаде. Штаб дивизии, товарищи, считает, что ваши отряды могут и должны стать регулярными частями Красной Армии…

— Командиром первой бригады назначается бывший феодосийский рабочий Котов, — представил начдив остроскулого, среднего роста человека. — Командиром второй бригады — Махно.

Партизанские уполномоченные зароптали. Им было хорошо известно враждебное отношение махновцев к Советской власти. Не один раз налетчики под черным флагами топтали ногами мертвые тела ревкомовцев. И вот как снег на голову — Махно командир красной бригады!

— Товарищи, обратился Дыбенко к взволнованно переговаривающимся повстанцам, — назначение Махно принято решением командования дивизии. Думаю, что после сегодняшнего совещания бойцы Махно правильно сориентируются и найдут себе место в рядах борцов за Советскую власть… Времени до начала боевых действий нашей дивизии осталось мало. Начало наступления — март. В апреле дивизия должна быть в Крыму. Партия призывает нас к защите первого в мире рабоче-крестьянского государства! — закончил Дыбенко.

На местах закипела работа. Перспектива недалекого боя уже в составе Красной Армии воодушевила и командиров и рядовых бойцов партизанских отрядов. И назывались они теперь красноармейцами, а группы и отряды получили наименование взводов, рот, батальонов, полков.

Работники штаба дивизии и политотдела все время находились среди бойцов, помогали молодым командирам налаживать боевую и политическую учебу.

В полки и батальоны назначили политических комиссаров. Коллонтай проводила с ними занятия, учила вести политико-воспитательную работу в масса?.. Командиры и бойцы шли к комиссару за советом, помощью, охотно посещали лекции и беседы. Работала Александра Михайловна много и увлеченно.

Скоро появилась в подразделениях и печатная газета «Боец за свободу».

Только в отрядах Григорьева и Махно пока мало что изменилось. И Дыбенко собирался к ним, но Григорьев сам прислал представителей так называемого «народно-революционного правительства Таврии». Пожаловали три «министра» и с ними штабс-капитан, личный полномочный Григорьева. Он сразу предъявил свои условия: Таврия остается «самостийной республикой» со столицей в Николаеве, войска будут действовать совместно с Красной Армией против белых, но подчиняться таврическому правительству. То же самое повторили и министры. И никаких компромиссов. Дыбенко, Петриковский и Коллонтай переглянулись.