Дыхание снега и пепла. Книга 2. Голос будущего

Сверху раздался пронзительный визг. Брианна вздохнула. Помощница мастера, явно незакаленная в обращении с детьми, подпрыгнула на месте.

– МАМА! – завопил Джем.

– ЧТО? – крикнула в ответ Брианна. – Я ЗАНЯТА!

– Ну, мама! Мэнди меня стукнула! – Через прутья перил просунулась светлая макушка.

– Стукнула?

– Да, палкой!

– Какой еще…

– Нарочно!

– Ладно, я не…

– И ДАЖЕ НЕ ИЗВИНИЛА-А-А-А-СЬ!

Строитель с помощницей бросили поиски древоточца и глядели на Брианну, с интересом ожидая от нее миротворческих действий.

– Мэнди, а ну-ка извинись!

– Не буду! – пискнули сверху.

– Ах, так! – рассердился Джем.

Послышалась возня. Брианна поспешила к лестнице. Джем завизжал:

– Она меня УКУСИЛА!

– Иеремия Маккензи, не смей кусать ее в ответ! – взревела Брианна. – Оба немедленно прекратите!

Джем снова просунул взъерошенную голову через прутья перил. На веках у него красовались голубые тени, а рот от уха до уха был подрисован красной помадой.

– Мэнди – мелкая заноза, – сообщил он заинтригованным зрителям. – Так дедушка сказал.

Брианна не знала, смеяться ей или плакать. Она махнула строителю с помощницей и вприпрыжку помчалась по лестнице.

Успокаивать детей пришлось долго. Выяснилось, что три Фиониных девчонки притихли не просто так. Сперва разукрасив лица себе, Мэнди и Джему, теперь они расписывали стены в ванной новой косметикой Брианны.

Она спустилась вниз через четверть часа. Строители решили устроить перерыв. Мужчина попивал чай, сидя на перевернутом ведерке для угля, а девушка бродила по залу, позабыв про недоеденный кекс, что держала в руке.

– Это все ваши дети? – сочувственно спросила она Брианну.

– Слава богу, нет!.. Ну, как тут внизу? Все в порядке?

– Сыровато, – весело откликнулся строитель. – Оно и понятно, здание-то старое. Когда его построили, Дюймовочка, знаешь?

– В 1721-м, толстяк! – хмыкнула в ответ девушка. – Дата вырезана на перекрытии, где мы вошли, разве не заметил?

– Правда, что ли? – заинтересовался мужчина, однако не удосужился встать и взглянуть. – Привести тут все в божеский вид влетит в нехилую сумму.

Он кивнул на дубовую панель на стене, крест-накрест изрезанную саблями. Рубцы потемнели, но все же были заметны.

– Их мы заделывать не будем, – сказала Брианна. – Они тут с 1745-го. Пусть остаются.

По словам дяди, рубцы не заделывают, чтобы помнить, что из себя представляют англичане.

– А вы, значит, хотите сохранить исторический вид… Правильно! Американцы обычно не особо в восторге от истории, норовят все осовременить – электроплитку поставить, техники всякой напихать, центральное отопление провести.

– С меня хватит современных унитазов и горячей воды, – заверила его Брианна. – Кстати, вы бойлер осмотрели? Ему лет пятьдесят. И колонку в ванной на втором этаже надо заменить.

– Конечно-конечно! – Строитель стряхнул с футболки крошки, закрутил крышку термоса и поднялся на ноги. – Пойдем глянем, Энджи.

Брианна помедлила у лестницы, подозрительно прислушиваясь к звукам со второго этажа. Все было спокойно – что-то ритмично швыряли в стену, зато без визга и воплей. Она повернулась и чуть не врезалась в строителя, который разглядывал перекрытие.

– Интересно, как бы обстояли дела, если бы Красавчик принц Чарли победил в 1745-м?

– Держи карман шире, Стэн! Чтобы этот гомик и победил! У подстилки итальянской вообще шансов не было!

– Ну, конечно, не было! Он бы взял власть только так, если бы не гады Кэмпбеллы. Они ж предатели все до единого. И женщины у них такие же змеи, да, Энджи? – усмехнулся Стэн. Брианна догадалась, что фамилия девушки, должно быть, Кэмпбелл.

Строители побрели к сараю, их перепалка разгоралась все жарче. Брианна не пошла за ними. Ей нужно было успокоиться.

Боже милосердный, страстно взмолилась она про себя, пусть с ними все будет в порядке. Конечно, нелепо молиться за людей, которых нет на свете уже двести лет. Но что ей еще оставалось? Она молилась о них по нескольку раз на день. С тех пор как приехали в Лаллиброх, стала молиться еще чаще.

К дому подъехал «Мини Купер» Роджера. Заднее сиденье машины было завалено коробками. Похоже, Роджер забрал с собой весь хлам из гаража преподобного.

– Ты вовремя, – сказала Брианна, когда муж вошел в дверь с огромным сундуком под мышкой. Все еще непривычно было видеть его с короткими волосами. – Через десять минут я бы кого-нибудь пришибла. Фиону для начала.

– Ага. – Роджер поцеловал ее, очевидно, не расслышав, что она сказала. – Я тут принес кое-что.

– Вижу. А что это?

– Понятия не имею.

Он водрузил на старинный обеденный стол потемневший от времени деревянный сундук – тонкая резьба, идеально подогнанные стенки. Крышка не открывалась, мешала старая восковая печать, тоже почерневшая.

Самое захватывающее, что на крышке было выгравировано имя – Иеремия Александр Йен Фрэзер Маккензи.

Брианна вскинула на мужа встревоженный взгляд.

– Что это? Откуда?

Роджер покачал головой и вынул из кармана сложенный листок.

– Вот, сбоку нашел записку от преподобного. Он иногда клеил на вещи бумажки, пояснял, что для чего. Но я мало что понял.