Дыхание ветра

Только волк может убить упыря, разорвать его на части своими клыками. Это называется даром перерождения. Дар был дан не всем людям, а только тем, кто по духу был воином, самым смелым представителем человеческой расы.

Теперь он передаётся по наследству только от отца к сыну, но не ко всем. Дух сам выбирает того, к кому он перейдёт. Иногда дух ошибается, бывает и так, что юноша оказывается слабым и погибает во время перерождения. Это означает — он не был воином, и не смог вынести дара. Но если юноша проходит перерождение и выживает — он силён духом, настоящий воин, и должен посвятить свою жизнь только защите человечества от уничтожения. Теперь ты воин. Посвящённый. Твоё предназначение — уничтожение чудовищ.

— Ты складно изъясняешься, отец, — горько произнес я. — Как будто сам во всё это веришь.

Отец изумлённо округлил глаза, а я продолжал:

— Прости, мне тяжело это говорить…, но ты болен. Нет никаких монстров! Нет вампиров! И в оборотня никто не превращался. Ничего не было. Мы оба безумны!

— Так вот почему ты спрашивал, здоров ли я, — безмятежно проговорил отец. — Значит, не веришь!

Я только покачал головой.

— А как же сила, выносливость? Или ты хочешь сказать, что не видел чёрную шерсть, лапы, следы, которые они оставляют?

— Самовнушение…

— Дай мне руку! Закатай рукав! — спокойно попросил он, и я, не ожидая подвоха, закатал рукав до локтя и протянул над столом свою руку. Отец сильно сжал запястье пальцами левой руки, зафиксировав руку на столе.

— Ты поверишь! — сказал он, и в следующую секунду в его правой руке появился нож, которым он быстрым и точным движением рассек кожу и мышцы на моей руке от локтя до запястья. Кожа и мышцы разошлись. Я увидел белую кость, а затем на стол ручьём хлынула кровь.

— А — а–а! — взвыл от неожиданной боли, попытавшись вырвать больную руку из цепких пальцев отца, но это не удалось.

— Что ты делаешь? — кричал я, ладонью здоровой руки зажимая порез, кровь из которого ручьём лилась на стол, пачкала руки, одежду и пальцы отца. — Ты точно больной!

— Сидеть! Смотри на рану! — прокричал отец. — Перестань вырываться!

Я взглянул на рану, из которой только что обильно текла кровь, и обомлел: она заживала — затягивалась на глазах. По краям раны образовывались два свежих розовых рубца, стягиваясь к середине, пока не срослись, затем рубец побелел, пока не превратился в старый еле заметный шрам, и о недавней ране напоминали только пятна бурой крови на коже и столе. Я потерял дар речи. Отец давно отпустил мою руку, но я потрясенный до глубины души, не шевелился.

— Ну, что скажешь теперь? — проговорил отец.

— Так это правда! — прошептал я ошеломлённо.

— Не пойму, почему это тебя так угнетает, — проговорил отец резко. — Впервые вижу такую реакцию. Ты счастлив быть любым сумасшедшим, но только не оборотнем, нет! Прими дар с честью! Он не даётся кому попало!

— Я не просил! — прорычал я.

— Дороги назад нет!

— Я хочу просто жить, как человек, любить, смеяться, спокойно спать, ни о чём не думать! Но вместо этого буду вынужден бороться с гневом, избегать людей, чтобы случайно не обнаружить себя, прятаться в глуши, как ты!

— Как только научишься контролю над собой, избегать людей не придётся.

— И сколько мне этому учиться?

— Всё зависит от тебя. Все волки по своей природе вспыльчивы. Ты тоже, ведь, не робот, часто испытываешь сложные чувства, с которыми невозможно бороться.

— Но до перерождения я не был вспыльчивым! Эта черта присуща вселившемуся в меня зверю! — прокричал я гневно.

— Я заметил. Твоя задача — подчинить зверя! Пока ты этого не добьёшься, дорога в посёлок для тебя закрыта. Для начала научись владеть собой.

— Иногда мне хочется кого-нибудь убить… — прошептал я.

— Я знаю. Молодому волку сдержаться очень трудно. Почти невозможно. Поэтому я запретил вчера выходить из дому. Хорошо, что ты не натворил бед. Что тебя сдерживало?

Я глубоко вздохнул и произнёс:

— В моём классе есть девушка — она усмиряет мой гнев.

— Как она это делает?

— Не знаю, — покачал я головой. — Прикасается ко мне — и всё! Я больше не злюсь.

— Это не Андрея ли Колесникова дочка? — отец явно не был удивлён.

— Ты знаешь? — удивился я.

— Я догадывался. Это к ней ты бегал тогда, когда получил пулю в посёлке? Я ведь должен же был найти убедительные оправдания твоему поведению.

— Я очень хотел увидеть её, думал, что умру без неё, — признался я.

— Ты любишь её!

— Тебе и это известно?

— Ты давно это понял? — глядя на меня пристальным взглядом, спросил отец.

— Не знаю. Кажется, с первой встречи. Увидел её впервые и сразу… узнал.

— Не думал, что это произойдёт так скоро.

— Не пугай меня — что ещё произойдёт?

— Всё уже произошло! Настоящая большая любовь на всю жизнь! Живёшь только для неё. Только она является смыслом твоей жизни. Без неё — ты ничто. Готов всё ради неё отдать. Она идеал. В ней нет недостатков. Чувство сильнее тебя, оно притягивает тебя к ней с огромной силой.

— Ты что, читаешь мои мысли?

— Истинная любовь — великий дар. Девушка тоже любит тебя!

— Нет! Я не хочу, чтоб она полюбила меня! — простонал я.