Дыхание ветра

Мы продолжили свой путь, Ванюша ехал верхом на Алексе, но за время пути тот ни разу не сбавил темпа, похоже таскать тяжести ему было не впервой. Время от времени он помогал и мне, подавая крепкую руку на слишком высоких подъёмах.

Через полчаса мы, наконец, оказались на ровной площадке, где я смогла передохнуть. Я тяжело дышала, а у парня даже дыхание не сбилось. Казалось, что он вовсе не устал.

Спустив братишку со спины, он крепко держал его за руку, потому что стоять на краю пропасти было опасно.

Со скалы открылся превосходный вид: горный посёлок, как на ладони, окружающий его сплошь облитый золотом лес, с изумрудными вкраплениями пихт, зелёная извивающаяся лента речушки, пробирающейся среди скал, — всё было освещено лучами осеннего солнца. Невольно затаив дыхание, я залюбовалась представшей пред нами картиной.

— Какая красота! — восхищённо воскликнул Ваня.

— Вот видишь, а ты не хотел идти, так бы и не увидел ничего, — сказала укоризненно.

— Саш! Тебе нравится? — спросил Ванюша.

— Очень! — ответил тот. Когда взглянула на него, заметила, что, слегка улыбаясь, он смотрел вовсе не на открывшийся пейзаж, а на меня.

Я улыбнулась в ответ и снова перевела взор на простирающуюся под нами долину, чтобы постараться скрыть бурлящие в душе эмоции. Воодушевление и смущение, радость и смятение.

Со мной происходило то, о чём предупреждала мама — я влюблялась. Дав себе мысленного пинка, вспомнила, что решила держать чувства в тайне.

Снова взглянув в волнующие очи, увидела странную печаль, поразившую меня. Причин молчаливой грусти не замечала, но тревожилась из-за её появления.

В последние дни Александр всё больше молчал. От прежней общительности не осталось и следа. Конечно, если его о чём-то спрашивали — он давал вежливый ответ, но не проявлял желания заговорить первым.

Понимала, что его общение с моим отцом накануне — простое проявление вежливости. Дай ему волю — он и вовсе не произнесёт ни единого слова.

Некоторое время пробыв на площадке, решили возвращаться, и так как вниз было идти гораздо легче, Ванечка побежал впереди всех.

Он забегал вперёд подальше, сходил с тропы и собирал красивые листья.

Мы медленно спускались к нему. Всё это время Алекс держал меня за руку, отчего по телу разливалось приятное чувство покоя и защищённости.

Вдруг сверху обрушился жёлтый шелестящий ливень из опавших листьев. Братишка, решив подшутить, набрал их целый ворох, затаился, дожидаясь нас, выскочил из своего убежища и со смехом швырнул кучу листьев сверху на наши головы.

Как по команде мы застыли на месте, наблюдая за золотым листопадом. Рассмеявшись, тоже бросились собирать листья и обсыпать ими Ваню и друг друга.

— А я могу вас полностью засыпать листьями! — крикнул Ваня.

— Ну, попробуй! — цепляясь за радостные мгновения, со смехом провоцировала Ванюшу, в надежде продлить секунды без грусти.

— Тогда ты должна лечь на землю, — скомандовал братишка.

— Ну, хорошо, только не забудь потом откопать! — легла на жёлто-коричневый ковёр из увядших листьев.

Алекс остановился поодаль, прислонившись к стволу высоченного дуба, и задумчиво наблюдал за нашими действиями.

— Саша, ты тоже ложись, я и тебя закопаю! — крикнул Ванюша, сгребая листья в охапку.

— Иди к нам! — позвала его.

Парень медленно подошёл и лёг рядом со мной.

— Какой хороший у тебя братишка! — улыбнулся. — Готов всех закопать!

— Да, я вас всех сейчас закопаю! — разошёлся Ваня, не понимая шутки. Мы весело засмеялись.

— Саша, а у тебя есть братик? — спросил Ванюша, набрасывая сверху жёлтый ворох.

— К сожалению, нет, — огорчённо ответил тот.

— Хочешь, я буду и твоим братиком тоже? — предложил мальчик по своей душевной доброте.

— Больше всего на свете! — ответил Алекс грустно, и смотрел в эту секунду только на меня.

Снова грусть.

Я не понимала перемен в его настроении. Ведь буквально минуту назад обрушившийся на нас листопад вывел его из этого состояния, позволив смеяться и даже шутить. В голове копился сумбур мыслей из-за этих перемен.

— Что с тобой? Что за настроение? — заглянула в его кристально чистые глаза.

— Ничего. Всё в порядке, — он смутился и отвёл взгляд.

— Но почему ты грустишь? Что-то случилось?

Ничего не ответив, он снова поглядел в мои глаза. Казалось, тёмные прекрасные очи смотрят прямо в душу. На кончиках пальцев закололо, по спине пробежал холодок, захватило дыхание.

— Ладно, если не хочешь — не говори.

— Я… сам не понимаю, что со мной происходит… — проговорил он так тихо, что едва было слышно.

Падающие сверху листья, плавно кружась в воздухе, медленно опускались и укутывали нас толстым покрывалом.

Алекс протянул руку, коснувшись моей руки, медленно завладел пальцами, и, крепко их сжимая, добавил:

— Если бы я только мог… поделиться с тобой, рассказать… может быть, мне бы стало значительно легче… Когда ты рядом, отступают, почти исчезая тяжёлые мысли, но после всегда возвращаются, навевая ещё большую тоску.

— Ты говоришь загадками, — удивилась я. — Как ты себя чувствуешь? Ты не болен? У тебя всё хорошо?

— Нет, физически я даже очень здоров, и у меня всё хорошо.

— Но с тобой что-то происходит…