Дыхание ветра

— А что бы ты сказала, если бы узнала обо мне нечто другое, например, что внутри меня прячется дикий зверь? Какой диагноз ты бы поставила мне тогда?

Его хмурое лицо, его глаза, мечущие молнии, и хриплый, словно стон раненого зверя, голос, отрезвили меня. Широко раскрытыми глазами глядя на то, что я с ним сотворила всего за несколько минут, а ведь это моих рук дело, я растерянно хлопала ресницами. Слёзы мои давно высохли, уступив место раскаянью.

Глядя в эти почерневшие очи, не могла дышать. Нет, не от страха, страха не было вовсе, а от боли, снова сдавившей сердце.

— Ну, я жду! — рыком поторопил меня Алекс, не сводя взгляда с моего лица.

— Но ведь это неправда, — растерянно пролепетала я.

— А что если бы это было правдой? — не унимался он. — Что бы ты тогда сказала?

— Нет, я знаю тебя, ты не шизофреник, — пробормотала я смутившись.

— Что? — усмехнулся он. — Ты совсем меня не знаешь! Ты даже не представляешь, на что я способен!

Эти слова он произнёс очень тихо, но в каждом металлом звенела чистая ярость, слова, словно выстрелы, слетали с его губ. Его глаза горели чёрным светом, и всё в его поведении выдавало в нём ужасного хищника.

— Что ты говоришь? — потерянно проговорила я. — Ты хочешь напугать меня?

— Маленькие девочки очень доверчивы, а хищники бывают коварными, и на самом деле всё не так, как кажется, — произнёс он вкрадчиво, его тон был обманчиво ласков.

— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала я.

— Ты… доверяешь мне? — прошипел он, странно заглядывая в мои глаза

— Да… — едва дыша, произнесла я дрожащим голосом.

— Почему? — сдавленно спросил он так, словно его что-то мучило.

— Я знаю тебя, ты ведь не такой, каким хочешь сейчас казаться. Когда ты настоящий — ты добрый и спокойный, я не понимаю, почему ты говоришь о себе такие вещи, — забывая дышать, пролепетала я в ответ уже почти испуганно.

Увидев в моих глазах зарождающийся страх, он застонал, как будто внезапно почувствовал ноющую боль.

— Ты… ничего… не знаешь, — сдерживая гнев, почти шёпотом произнёс он и опустил глаза. — Я не такой, каким кажусь. Что если настоящий я совсем другой, не такой, как ты себе представляешь?

— Ты пытаешься запугать меня до смерти? — сдавленно, словно мне не хватало воздуха, прошептала я.

— Не надо меня бояться… — внезапно осознав, что я задыхаюсь, Алекс выпустил наконец мои плечи из стального захвата и простонал. — Только тебе позволено всё…

— Да что с тобой такое? — воскликнула я, переставая что-либо понимать.

— Я не знаю… — хрипло прошептал он и тяжело дыша, отвернулся к реке и всё ещё дрожа смотрел на воду.

Между нами повисло тягостное молчание. Трудно было подобрать какие-либо слова, чтобы дать ему понять, что он был мне дорог, что ему я буду доверять всегда. Неважно, есть у него какие-либо фобии или нет, меня это больше не волновало. Важнее было то, что я не хотела его терять, пусть не как возлюбленного, а даже как друга.

Если бы он отдалился от меня, я бы этого не вынесла. На секунду я представила, что произошло то, чего я больше всего боялась, что я потеряла его навсегда.

В моём воображении всё выглядело столь реально, что внезапным порывом я просто бросилась к нему и обняла за талию. Уткнувшись лицом в его плечо, ощутила его дрожь, услышала бешеный стук сердца и тихий сдавленный стон в груди.

Его грудная клетка бешено вздымалась, словно в воздухе не хватало очень важного элемента, а тело было словно каменным и таким горячим, что мне показалось, что у него сильный жар.

Так вот с чем были связаны его бредовые речи! Похоже, он заболел и уже не контролировал, что болтает, а я уже выдумала целую проблему!

— Саша, ты болен — у тебя сильный жар, — прошептала я, и он вдруг пошевелился, обнимая меня. Его сильные руки обхватили мои плечи и спину, но уже ласково, не стремясь причинить боль, и он согласился:

— Да, болен… уже давно…

И в эту минуту у меня не нашлось бы никаких сил, чтобы оторваться от него хоть на миг, да это и не требовалось, так как теперь уже Алекс крепко, но бережно держал меня в своих объятиях.

Глава 27. Борьба с собой

Александр

С некоторых пор меня волнует только одна девчонка, всех других я просто не замечаю. Только от неё я не могу оторвать своего взгляда, меня постоянно тянет к ней, что бы я ни делал и где бы я ни был. Рядом с ней я становлюсь совершенно другим, каким-то неспокойным, не могу управлять собой, словно только она управляет моими действиями и поступками.

Похоже, что без неё я уже не могу, скорее всего, укрепляется невидимая связь между нами, и я просто уже не властен над собой. Это так мучительно, когда ты не принадлежишь себе. Кто придумал эту изощрённую пытку?

Меня просто разрывали противоречивые желания. Первое — стремление постоянно видеть предмет моей страсти, заботиться и оберегать. Второе — совершенно противоположное — освободиться от этой болезненной привязанности, чтобы можно было оторваться от неё, быть самим собой, принадлежать самому себе.

Наверное, эти противоречия когда-нибудь доконали бы меня, ведь у нас с Анной не могло быть будущего. Мы с ней из разных миров.