Дымовая завеса

Конечно, надо было высказать этому щипачу все, что он о нем думает, употребить на это все буквы алфавита, вплоть до твердого знака, но Широков не стал этого делать. В висках у него забились — признак гнева, в такие минуты Широков запросто мог впечатать кулак в чей-нибудь подбородок, — но он быстро взял себя в руки.

— Работа есть, условий нет, — сообщил он Серому, усаживаясь за руль, — вместо анкеты по учету кадров этот солитер подсунул мне свой пустой кошелек. Решил, что я его наполню ценными бумажками.

С места он газанул так, что с ближайшего дерева чуть не попадали вороны. Но, слава богу, обошлось без увечий. Вороны возмущенно загалдели, провожая недобрыми взглядами машину Широкова.

В транспортной конторе, которая занималась в основном тем, что развозила по России сладкие местные арбузы, свободных мест-вакансий не было.

— Даже места помощника водителя нет? — спросил Широков у зачумленного небритого мужика, заместителя директора конторы.

Тот замотал головой.

— Нету места даже второго помощника водителя, — заявил, — скажу более: у меня шесть человек на очереди стоят, ждут, когда какая-нибудь дырка образуется.

— Все ясно: нашему теляти не дано сторговать новые галоши у волка, — непонятно выразился Широков и покинул контору.

На улице посветлело, солнце хоть и не выглянуло, но находилось где-то совсем рядом, невысоко, еще немного и просунется светило в какую-нибудь межоблачную прореху, вызолотит деревья и землю, снимет с души тяжесть. Широков пригнулся, скосил глаза вверх, стараясь поймать в выси светлое пятно, похожее на мутный круг электрического фонаря, но пятна многообещающего, притягательного, не увидел…

Широков сделал правый поворот и через несколько минут очутился на привокзальной площади. Честно говоря, с некоторых пор он старался объезжать эту площадь стороной — не очень-то приятные воспоминания возникали в голове при виде ее, — и только тут Широков понял, что свернул не там, поспешно надавил ногой на педаль газа. В следующее мгновение осознал, что сделал это поздно: навстречу ему, сразу с двух сторон, наперекос, неслись трое темнолицых, что-то орущих людей. Что они там орали, не было слышно, но рты распахнуты широко. Позади троих топал еще один — Тофик.

В общем, это был знакомый Широкову народ, местный извоз, мелкокалиберная мафия. Лучше бы, конечно, не встречаться с нею, но чему бывать, того не миновать. Широков стиснул зубы.

Серый напрягся, зарычал, шерсть на загривке поднялась дыбом — пес все понял и едва Широков открыл дверь, он стремительно, ловко прыгнул со своего сиденья в пространство, образовавшееся перед хозяином. Широков удивился — как же Серый умудрился так ловко проскочить, — как нитка в иголку.

Совсем не к месту, будто из иных нетей, из иного мира, в голове возник голос — возможно, это был голос из его детства: «Что сделать для того, чтобы верблюд не проскочил в ушко иголки?» Ответ был прост: «Завязать на конце его хвоста узел». Только-то и всего?

Только и всего.

Как все-таки не к месту возникают в голове, в мозгу, в ушах, пробиваясь сквозь болезненный звон, все эти поучающие голоса… Широков поморщился.

Серый занял место перед радиатором «уазика», словно бы телом своим хотел прикрыть корпус автомобиля.

Продолжая морщиться, Широков пошарил пальцами по полу кабины, пытаясь нащупать что-нибудь дельное, чем можно будет отмахнуться от налетчиков.

Ничего не было — ни заводной рукоятки, ни дубинки, ни хотя бы обычного гаечного ключа, который можно было бы зажать в пальцах — все кулак тверже будет, и наносить удары станет не так больно…

Иногда он оставлял под сиденьем домкрат — заморский, изящно сработанный домкрат этот был бы хорошим подспорьем, и вряд ли бы налетчики, увидев его в руках Широкова, полезли в драку, постарались бы включить в работу мозги, не только то, чем начинены их задницы, но домкрат лежал сзади, в инструментальном ящике. Пока он доберется до заморского инструмента, налетчики сумеют не только искалечить самого Широкова, но и сжечь его машину.

— Вот мать честная! — Широков поспешно выпрыгнул из уазика: надо было спасать Серого.

Но налетчики, увидев Серого с оскаленной мордой и поняв, что он может изувечить любого из них, надавили на тормоза — только снежная грязь из-под ботинок полетела в разные стороны. Число их увеличилось — подельников догнал Тофик, встал в нестройные ряды и замер с открытым ртом, в замешательстве глядя на Серого.

А Серый сгорбился угрюмо и тяжело, с опасным хрипом зарычал. В этой ситуации он хорошо знал, что надо делать, не то, что на площадке во время собачьего боя.

Оценив ситуацию, Широков медленно, со вкусом оглядел налетчиков и произнес с усмешкой:

— Это называется: «Приплыли. Картина маслом», — при Сером эти люди не посмеют напасть на него.

Он неспешно забрался в машину, распахнул дверь со стороны пассажирского сиденья, позвал негромко:

— Серый!

Пес, и без того немаленький, неожиданно распрямился, сделался еще больше, еще выше, рыкнул на прощание и с достоинством развернулся.

Из этого несостоявшегося боя они с хозяином уходили победителями.