Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса»

Вместе с тем, 18 апреля 1918 г. действия ВЧК были одобрены ВЦИК, который констатировал, что они «…имели целью преследования не идейного анархизма, а борьбу с бандитизмом, независимо от тех названий, которыми этот бандитизм прикрывается»[761]. Приветствовалась эта мера и населением и даже представителями иностранных государств, также страдавшими от разгула преступности в Москве. «Интересный факт зафиксировала газета М. Горького «Новая Жизнь», согласно сообщению которой «Консулы иностранных держав сообщили Советскому Правительству, что ответом на радиотелеграмму о победах советской власти над анархическими элементами явилось заграницей возвышение курса русского рубля»[762]

. Очень четко и образно охарактеризовал эти события и их смысл впоследствии в 1919 г. приехавший в Советскую Россию известный английский писатель Герберт Уэллс: «Бандитизм был поставлен к стенке в Москве весной 1918 г.»[763]. Даже спустя год отношение московских собеседников Уэллса из числа иностранных граждан, проживающих в столице, к апрельскому разоружению анархистов было восторженным. Схожие настроения фиксировал и Ж. Садуль: «Троцкий сияет; население, включая буржуазию, приятно удивлено тем, как неожиданно быстро была подготовлена и проведена эта решительная операция по наведению порядка».

Несколько иная позиция по отношению к разоружению анархистов была у оппозиционных партий, которые опасались, что данные репрессии лишь начало общего наступления большевиков против иных партий, дальнейшее укрепление коммунистической диктатуры. Характерна публикация в меньшевистской газете. «Да стоит ли порядок, который обещают нам большевики, той страшной цены полицейского произвола, бессудных расстрелов и произвольных расправ, которой он достигается? И не во много ли страшнее для пролетариата этот режим полицейщины, боящейся света и гласности, нежели те несколько десятков преступников, от которых, быть может, и избавит нас большевистская расправа с анархистами», — говорилось в статье «Полицейщина против анархии», посвященной разоружению анархистов в Москве[764]

. «Оппозиционные партии подавлены. Такая же безжалостная расправа, по сути, грозит всем, кто попытался бы чинить препятствия правительству. Своим энергичным выступлением против наиболее сильной, наиболее организованной, наиболее популярной в пригородах партии оно заставляет остальных задуматься и сплачивать свои ряды», — писал Ж. Садуль.

Среди арестованных в «Доме Анархии» был главный редактор газеты «Анархия» В. В. Бармаш. Следственным отделом Комитета публичного обвинения Бармашу было предъявлено официальное обвинение в укрывательстве бандитов и погромщиков, но суд над ним и другими членами Секретариата Федерации не состоялся, и вскоре он был освобожден. Уже 6 мая он участвовал в собрании Совета ФАГМ с докладом «Совет и группы на местах».

Разоружение анархистов в Москве послужило толчком к проведению подобных акций и в других городах: Витебске, Воронеже, Курске, Н. Новгороде, Петрограде, Самаре, Таганроге, Тамбове, Туле, Царицыне и т. д.[765]

В зависимости от конкретной обстановки разоружение происходило по различному сценарию, в разные сроки. В Таганроге большая часть отряда Маруси Никифоровой перешла на сторону советской власти к 17 апреля 1918 г., и дело ограничилось передачей Маруси и еще нескольких анархистов под юрисдикцию трибунала, который вскоре их выпустил из-под ареста[766].

В Петрограде разоружение анархистов произошло 23 апреля 1918 г. Обыску и аресту были подвергнуты основные анархистские точки города: штаб на Волковской улице, анархистский клуб на Коломенской улице, редакция газеты «Буревестник» и другие анархистские адреса[767]

. В операции принимали участие сотрудники Петроградской ЧК и местных районных советов. Заблаговременно подготовленная акция закончилась без эксцессов. В общей сложности в Петрограде было арестовано около 500 человек. Состав арестованных, как и в Москве, был разношерстным. В числе задержанных анархистов было до 30 человек белогвардейцев и 70 человек бывших каторжан-уголовников, вновь уличенных в преступлениях. Сознавая, что их ожидает, часть анархистов предприняла попытку к бегству, при этом было расстреляно 3 человека[768]. По завершении операции в Петрограде М. С. Урицкий на заседании Петросовета 23 апреля 1918 г. охарактеризовал подобных анархистов следующим образом: «Эти темные элементы, приютившиеся в анархистских клубах, вооруженные под видом защиты анархии идейной, творили преступления, приводящие к анархии в чисто обывательском смысле — к разрушению советской организации, разложению дисциплины, угнетению и насилию над имуществом и жизнью частных лиц»[769].