Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь

Тринадцатого ноября 1953 года интервью, взятое Шерли Блейни, было напечатано, но не в школьном журнале, а в местной газете «Дейли игл — Твин стейт телескоп». Статья была короткая, совершенно детская и кишела неточностями: в ней автор продержал Сэлинджера в Нью-Йоркском университете лишний год, отправил Сола Сэлинджера в Австрию и Польшу вместе с сыном и уменьшил срок службы Сэлинджера в армии на два года. Кроме того, Блейни кое-что просто неправильно поняла, например, она ошибочно утверждала, что Сэлинджер ездил в Лондон для того, чтобы снимать фильм, а дом в Корнише купил за два года до того. Статья запомнилась прежде всего словами, которые Сэлинджер якобы сказал о романе «Над пропастью во ржи». На вопрос, является ли роман автобиографическим, Сэлинджер ответил не сразу «В каком-то смысле — да, — в конце концов признался он, — я испытал большое облегчение, когда закончил его. Мое отрочество было очень похоже на отрочество героя книги, и было большим облегчением рассказать об этом людям». Это заявление довольно часто цитируют, хотя в нем нет ничего нового по сравнению с тем, что еще раньше услышал Максуэлл.

Статью Блейни «украшало» вступление, где писатель представлялся следующим образом:

«У господина Сэлинджера, большого друга всех старшеклассников Виндзора, есть также друзья постарше, хотя он приезжает сюда только последние несколько лет. Он не любит выставлять себя напоказ, предпочитая в уединении заниматься писательством. Это приятный высокий мужчина тридцати четырех лет с неординарной наружностью».

Сэлинджера статья глубоко оскорбила. Блейни обманула его, сказав, что интервью предназначалось для школьного журнала. Скорее всего, сама девушка оказалась игрушкой в руках редакции «Дейли игл», но дело было не в этом. Сэлинджер понял, что посягательства на личную жизнь и разного рода уловки, от которых он бежал из Нью-Йорка, процветают и здесь, в, казалось бы, идиллической сельской общине.

Случившееся, да еще сразу после отступничества Клэр Дуглас, произвело на Сэлинджера тяжелейшее впечатление. Он прекратил свои посещения Виндзора и порвал все отношения со школьниками. Стал избегать знакомых. И не будет уже больше ни вечеринок с коктейлями, ни поездок на баскетбольные игры, ни обедов в «Харрингтонз Спа», ни бесед под музыку из проигрывателя с поеданием чипсов. Сэлинджер замкнулся от обитателей Корниша точно так же, как от толп Нью-Йорка. Когда школьники пришли к коттеджу, чтобы выяснить, что случилось, Сэлинджер неподвижно сидел в своем кресле, притворяясь, будто его нет дома. Прошло еще несколько недель, и он стал возводить вокруг своей собственности забор.

С этого момента Дж. Д. Сэлинджер перестанет прилагать усилия к тому, чтобы быть принятым окружением, и сконцентрируется на том, как самому добиться покоя в жизни. События, произошедшие в жизни Сэлинджера в конце 1953 года, стали очередным отражением его искусства, но уже трагическим. Статья в «Дейли игл» шокировала писателя так же, как финальная «похабщина» — его героя Холдена Колфилда. И, подобно Холдену Колфилду, Сэлинджер пришел к выводу, что реальность прискорбна: «Нельзя найти спокойное, тихое место — нет его на свете. Иногда подумаешь — а может, есть, но, пока ты туда доберешься, кто-нибудь прокрадется перед тобой и напишет похабщину прямо перед твоим носом».

Глава 12. Фрэнни

Если разрыв с Клэр Дуглас зимой 1953 года обернулся для Сэлинджера полной изоляцией, то для самой Клэр он оказался просто убийственным. Когда Клэр, отчаявшись выйти на связь с Сэлинджером, решила, что он уехал из страны, она физически рухнула.

В первые дни 1954 года ее госпитализировали с ангиной. Одновременно доктора решили сделать ей операцию по удалению аппендикса, после чего у нее наступило полное физическое истощение и эмоциональное опустошение. И на протяжении всех этих мучительных испытаний она не имела никаких вестей от Сэлинджера. У ее постели постоянно дежурил Колман Моклер, полный внимания и сочувствия, но одновременно терзавший чувства Клэр непрекращающимися просьбами выйти за него замуж. Девушка наконец согласилась, и они вскоре поженились.

О первом муже Клэр известно мало. В интервью 1961 года журналу «Тайм» ее единоутробный брат Гэвин высказал довольно двусмысленное мнение: «Он был неплохой парень… но какой-то придурочный». На самом деле дальнейшая жизнь Моклера была выдающейся. Его именем названы многочисленные фонды и стипендии, он занимал должность генерального директора корпорации «Жилетт» и при этом умел сохранять идеальный баланс между карьерой, семейной жизнью и религиозными убеждениями.