Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье

В то же время симметричность происходящего не просто заметна — она бросается в глаза, если начать обращать на нее внимание. Разумеется, можно считать чистой случайностью тот факт, что и в книге I, и в книге II тома «Хранители» имеется вторая глава, которая, по сути, представляет собой объяснение событий прошлого и закладывает предпосылки для решений относительно будущего, причем обе они заканчиваются примерно одним и тем же — заключением о том, что Фродо следует отправиться к Роковой Расселине и бросить Кольцо в недра Ородруина. Конечно, может быть случайностью и то, что в обеих книгах содержится примерно одинаковое количество смен декораций и ситуаций, где героям грозит смертельная опасность: серьезной угрозе они подвергались по три раза в каждой из книг (в Вековечном Лесу, Могильниках и на Заверти — в первой и на Карадрасе, в Мории и в окружении орков в окрестностях Лориэна — во второй), а новый поворот сюжета происходил четыре-пять раз, например когда герои достигали безопасной гавани, где им предоставлялось надежное убежище, — сперва во владениях Тома Бомбадила, а затем у властителей Лориэна.

Впрочем, в дальнейшем эта симметрия приобретает еще более ярко выраженный характер. Две группы Хранителей встречают на своем пути через равнины и пустоши незнакомцев, которые соглашаются им помочь: Арагорну, Леголасу и Гимли, которые отправились в погоню за орками, похитившими двух хоббитов, оказывает услугу конник Эомер, повстречавший их в степях Ристании, тогда как Фродо и Сэму, пробиравшимся через леса Итилии, чтобы попасть в Мордор, протягивает руку помощи военачальник Гондора Фарамир. Решение освободить Хранителей и оказать им помощь в обоих случаях вызывает неодобрение со стороны властителей этих земель, Теодена и Денэтора. Судьбы двух последних персонажей во многом перекликаются: они оба старики, которые лишились сыновей (Теодреда и Боромира) и сомневаются в том, что смогут найти им достойную замену в лице Эомера и Фарамира. Они гибнут примерно в одно и то же время — накануне или во время битвы на Пеленнорской равнине. У каждого из них имеется богатый дворец, и убранство этих дворцов подробно описывается в главе 6 книги IV и главе 1 книги V соответственно, причем сравнение этих описаний — равно как и сцен спора между Эомером и Арагорном в главе 2 книги III и между Фарамиром и Фродо в главе 5 книги IV — буквально напрашивается само собой. В то же время Мерри и Пин явным образом противопоставляются друг другу: Мерри присоединился к ристанийским конникам, а Пин — к защитникам Гондора, и каждый из двух хоббитов добивается примерно равных успехов.

Все эти пересечения призваны подчеркнуть как резкий контраст между культурами ристанийцев и гондорцев, так и постоянный конфликт между Леголасом и Гимли, которые являются представителями противоборствующих культур эльфов и гномов, а также идеологическое противостояние Гэндальфа и Сарумана (которых первоначально даже принимали друг за друга, до того они были похожи). Более того, на протяжении всего дальнейшего повествования Толкин намеренно по очереди показывает читателю то масштабные и трагические события, которые происходят с большей частью Хранителей на их пути, то очень медленное и едва заметное продвижение к цели компании, состоящей из Фродо, Сэма и Горлума. Ирония же заключается в том, что в конечном итоге именно от действий этой троицы будет зависеть судьба всех остальных, и это не преминут отметить как сами персонажи, так и рассказчик.

Помимо этого, Толкин приложил немало усилий, чтобы расставить в тексте своего рода вехи, связывающие ткань повествования между собой. Например, в начале главы 2 книги III Леголас видит орла, но лишь три главы спустя выясняется, что это был Гваигир Ветробой, выполнявший поручение Гэндальфа, а Саурон вынужден отвлечься от охоты на Фродо и Сэма из-за того, что в руках Арагорна оказался палантир. Толкин очень тщательно и скрупулезно выстроил точную ежедневную хронологию событий для всех участников, например с помощью обозначения фаз луны. Нет ни малейших сомнений в том, что Толкину все это прекрасно удалось, равно как вряд ли можно усомниться в том, что именно такими и были его намерения. И, конечно, с уверенностью можно утверждать, что именно эти многочисленные нюансы, противопоставления и парадоксы в значительной части способствовали невероятному и беспримерному успеху трилогии.