Джайв с манекеном

– Ракурс не тот, – возразил Змей. – Судя по траектории, стреляли со стороны дома. А Алиса стояла у ворот.

Тамара метнула на меня яростный взгляд. Извиняться ей явно не хотелось, впрочем, я извинений и не ждала. Да и сердиться на нее я тоже не могла. В ее откровенной злобе отчетливо читалась паника и стремление защитить собственное гнездо, покой, детей и раненного мужа.

– Я могу идти? – ядовито поинтересовалась я. Змей гадко ухмыльнулся.

– Не так быстро, дорогая. У меня к тебе еще несколько вопросов.

Не обращая внимания на мое вялое сопротивление, Змей вытащил меня из кабинета и поволок вниз, по лестнице, к дверям, у которых дежурила отчаянно зевавшая Марина. Инга вылетела следом и вцепилась мне в руку так сильно, что ее ногти впились в кожу.

– Куда вы ее тащите? – вскричала она.

Меня этот вопрос тоже интересовал, но Змей не ответил. Вместо этого он дернул меня так, что я вскрикнула от боли и споткнулась, заскользив каблуками по скользкому полу. Не удержавшись на ногах, я упала, разодрав чулки и разбив колено в кровь. От рывка Инга завертелась на месте, как юла, и стала хвататься руками за стены, чтобы не упасть.

– Куда вы ее тащите? – неуверенно вскрикнула она. Ответа не последовало. Марина с отвисшей челюстью, смотрела на нас, опасливо, по-крабьи, пятясь назад.

– В поселке есть банкоматы? – резко спросил Змей. Марина неопределенно помахала головой, что можно было понять и как согласие, и как отрицание. Змей зло плюнул на пол и вытащил меня на улицу. Запихав меня в джип, он уселся на переднее сидение и, повернувшись ко мне, прошипел:

– Не вздумай рыпаться.

Я и не думала. Шансов сбежать все равно не было. Змей вел машину на бешеной скорости, благо пустынная дорога позволяла сделать это. Народ, утомившийся в этот предутренний час, уже спал или вяло дожевывал закуски.

До Москвы мы долетели в рекордные сроки. Тупо глядя в окно, я думала: там, за стеклом куча народа живут в свое удовольствие, веселятся в праздники, заводят романы, женятся, планируют дальнейшую жизнь и уж точно не проводят новогоднюю ночь в компании лысого мужчины с безжалостным взглядом убийцы.

Змей остановил машину у монстра из стекла и бетона с красно-синим логотипом банка. Заглушив мотор, он вытряхнул себе на колени содержимое моей сумки, раздраженно стряхнул косметику, заколки и прочие бебехи прямо на пол и выудил кошелек. Достав из него мои кредитки, Змей скомандовал:

– Выходи.

Я вышла, погрузившись каблуками в снег. Ноги обжег холод. Не обращая на это никакого внимания, Змей схватил меня за локоть и подтащил к банкомату. Взяв кредитку, он велел:

– Говори пин-код.

Я презрительно улыбнулась немеющими губами и назвала четыре цифры. Змей уставился на экран, нажал на пару кнопок. Банкомат с противным писком выплюнул сперва кредитку, а затем и чек. Змей посмотрел на распечатку и нахмурился. Сунув кредитку в карман, он сунул в банкомат следующую.

– Код, – потребовал он. Я назвала. Снег все шел и шел, падая на землю кружевными, как изящное женское белье, хлопьями.

Получив чек, Змей снова дернул бровями и посмотрел на меня с явным непониманием. Не желая расставаться с иллюзиями, он затолкал в банкомат последнюю кредитку. Не дожидаясь, я сообщила ему код, скинула с головы норковый капюшон и, задрав лицо кверху, предоставила снежинкам возможность падать на мое лицо.

– Это что? – недоумевающее спросил Змей, протягивая мне чеки. Я спокойно дала ответ на этот глупый вопрос.

– Состояние моих банковских счетов.

– Не звезди. Ты умыкнула пять лимонов, а у тебя на счетах и десяти тысяч не наберется. Ты что, потратила пять миллионов долларов за два года?

– Конечно, – издевательски сообщила я. – Я ведь такая расточительная. Спустила все на помаду.

Подобный тон был ошибкой, потому что Змей без всяких церемоний дал мне в зубы. Я с криком отлетела в сугроб. Быстро оглянувшись на камеры видеонаблюдения, Змей рывком поднял меня и поволок к машине. Я ревела от боли и злости, стирая с лица слезы и кровь.

– В следующий раз шею сверну, – пообещал он, устроившись на сидении. Рассыпанное по полу барахло мешало ему. Змей раздраженно рванул дверцу, выскочил наружу и начал вышвыривать мои вещи прямо в снег. Я поскуливала, косясь на него.

– Поехали, – грубо сказал он.

– К-куда?

– К тебе.

– Зачем?

– Затем, – исчерпывающе объяснил он, но потом снисходительно добавил: – Вдруг ты под матрацем деньги хранишь. Показывай дорогу.

Практически всю дорогу мы ехали молча. Я ограничивалась подсказками вроде «поворот вправо». Он хмуро кивал, иногда смотрел на меня хищным акульим взглядом, но молчал. По радио крутили какую-то муть, иногда прерываемую фальшиво-бодрыми голосами диджеев. Угрюмо уставившись в снежную круговерть, я отрешенно думала о чем-то постороннем, пока вдруг знакомый женский голос, печальный в своем томном одиночестве запел песню, которую я не слышала прежде.

Je marche vers les ténèbres

Vers l’horizon funeste

Mais la vie qui m’entoure et me baigne

Me dit quand même ça vaut la peine

Et qui peut se mouvoir

Dans ce convoi de larmes

Je te dedie ma mort

Et je saigne, saigne encore

Mais…

Я иду к тёмному фронту,