«Джамп» значит «Прыгай!»

– Можете повернуться, товарищи, – строгим голосом сказала Лена, – это что же у вас все улицы переименовали?

– Ага, Ленинскую на Бандитскую, Правдинскую на Гулаговскую, Большевистскую на Авторитетскую, Свердловскую на Солониковскую, Гоголевскую на Михасевскую, – затараторила жена. – Как у нас этого уголовника, Илюшку Заботина, в губернаторы избрали, он тут все переменял и везде свои порядки лагерные установил.

– Ну какой он тебе уголовник, Маш, – сделал страшные глаза ее супруг. – Правда, сидел он и до сих под судом, однако закон-то что дышло… Народ ему доверил… Вот он и заботится об народе. Хотя с другой стороны, – он глупо захлопал глазами, – мы-то люди маленькие.

– Спасибо, товарищи, – сказала Лена, направляясь к двери, – извините, но мы должны продолжать операцию.

– Слышь, дочка, – выглянув за дверь, зашептала ей женщина, – если ты обратном пути приспичит – забегай. Хошь ко мне, хошь – к кому хошь, у нас тут народ простой – кады припрёт любой завсегда пустит.

– Извините, – прошептала Лена, пунцовая от стеснения, и вышла на улицу.

Теперь она по-новому глядела на городок и, прикидывая, что до отхода обратного поезда до Москвы у нее еще добрых восемь часов, то ей представлялась возможность ознакомиться с городом, ставшим по выражению газет «блатной столицей России». Первой ей попалась на глаза Доска Почета, на которой отполированными латунными буквами значилось «Лучшие люди нашего города». Обычно глядя без всякого интереса на эти признаки социалистического быта, Лена вдруг обнаружила, что Доску украшают цветные фотографии мужчин самого устрашающего вида. Некоторые были татуированы по самую шею. Под фотографиями значились надписи типа «Боря Гнус, коронованный законник, шестнадцать ходок, две короны, Уральский батя», «Миша Семичастный, авторитет и разводящий Центральной России, девять ходок, корона», «Васо Кандаладзе, законник, корона, смотритель Южного общака».

На улицах города в репродукторах гремела музыка. Вначале, когда она шла к Доске, звучало «Эх, мальчики, да вы налётчики», ее сменила «По тундре, по железной дороге».

Затем Лена вышла на обширную городскую площадь, перед которой высилось суперсовременное здание, очевидно, административное, и добротный особняк дореволюционной постройки. Спиной к ней оказался стандартный гипсовый памятник с воздетой ввысь рукой. Его отличие от других таких же лепнин по Руси состояло в том, что этот был густо, до боли в глазах вызолочен, причем настоящим сусальным золотом. Зайдя спереди, Лена прочитала на цоколе надпись «Грабь награбленное!». У подножия лежал совершенно свежий венок с черной муаровой лентой, на которой бронзовела надпись: «Первому пахану России от муромских братков».

Пройдя по площади далее, Лена дошла до следующего памятника, нового, из красного гранита. На монументе десятиметровой высоты были изображены молодые парни с автоматами в руках в момент агонии, когда их настигали вражеские пули. Монумент можно было бы принять за память красноармейцам, сложившим головы в годы гражданской или отечественной войны, однако Лена обнаружила, что одеты указанные статуи не в шинели, а во вполне модные современные пиджаки и брюки, на шеях у них цепи и галстуки, а судорожно сведенные руки сжимают автомат «калашникова», «узи» и вполне современную детально высеченную «беретту» калибра 9 мм.

В это самое время на площадь выехал сверкающий лаком двухэтажный туристический автобус, остановился возле памятника, и оттуда выпрыгнула молодая женщина в платье слишком ярком, чтобы ее можно было принять за иностранку. Вслед за ней из автобуса высыпали человек тридцать старичков и старушек в шортах и кроссовках и оживленно прицокивая языками, защелкали фотоаппаратами. Лена с улыбкой узнала правильную речь британских кокни.

– Ladies’n gentlemans, this is a «Red Bratki Square». First in the world monument of Russian maffiosso, – затараторила гид. [Леди и джентльмены, перед вами Площадь Красных Братков, первый в мире памятник русским мафиози (искаж. англ.).]

«Памяти павших братков, – значилось латунными буквами на монументе. – На этом месте пятеро ребят из муромовской бригады были предательски убиты тамбовскими лохами 5 июля 1987 года. Вечная память героям России!»

Автобус катался по хорошо наезженному маршруту, поскольку экскурсовод довольно бойко и детально объяснила, откуда выходили братки, откуда подъехали джипы противника и кто первый начал стрелять. Затем она повела свое стадо к старинному особнячку, где оказывается, находился краеведческий музей, по пути рассказывая, сколько тысяч человек шло в похоронной процессии, сколько сотен венков было прислано, какие знатные люди со всей страны, бандиты, киллеры, воры, а также писатели, композиторы, певцы и актеры почтили похороны невинноубиенных своим присутствием. Лишь один вопрос седоусого англичанина поставил даму в тупик: он спросил, а чем занималась в этот момент русская полиция. Дама быстро нашлась и сказала, что «наша полиция их всех охраняла».