«Джамп» значит «Прыгай!»

– Ты – покойник, козел! – заорал тот, нацеливая жало стилета.

Барский следил, как напряженный, ненавидящий все и вся верзила с интеллектом и замашками павиана начал приближаться с блестящим клинком в руке.

– А ты – евнух! – И Барский сунул руку в карман, нащупал курок пистолета и нажал кнопку предохранителя, а затем и собачку. Пистолет гулко бухнул, подпрыгнув руке и снова замер. Ну вот, теперь плащ будет пахнуть гарью. Да и дырка – как такую заштопаешь? Скорее всего, плащ теперь придется выбрасывать. Согнувшись пополам, Кузя запищал, прижимая пальцы к окровавленному пятну на месте ширинки, затем рухнул на колени и заерзал ногами по кафельному полу.

– Извини, – сказал Барский. – Это несколько не по-спортивному. Но мы с тобой сейчас в разных весовых категориях.

Секунду он стоял, глядя на свою работу, а затем вышел наружу. «А теперь забудь об этом, – сказал он себе. – Ты нанес удар во имя закона и порядка и будь доволен собой. К тому же ты избавил генофонд родной страны от генов опасного придурка – на том свете тебе за это спишут один-два греха».

Следующим ему в коридоре попался официант, и Валерий с удовольствием двинул его головой в нос, а когда тот повалился, еще и походя ударом ноги сломал ему ребро.

Шлюхи с визгом побежали к двери, но он перекрыл им дорогу и встал на пороге с пистолетом в руках.

– Считаю до трех. Или вы немедленно нальете мне стакан нормальной водки, или я перережу вам глотки и напьюсь вашей крови.

Хозяйка заведения трясущимися руками выставила на стойку початую бутылку коньяка «Самтрест».

– И сигарету! – потребовал Валерий.

Ему поднесли сигарету, услужливо чиркнули зажигалкой.

– А теперь убирайтесь все отсюда! – рявкнул он, опорожнив полбутыли. – Я закрываю ваш сраный гадюшник.

Шлюхи все поняли и бросились наружу. Валерий с яростью шваркнул бутылью об пол и швырнул в лужу зажигалку.

Самодельный коньяк занялся не хуже бензина.

16 августа 199… г

22:30

– Нет, товарищ генерал, Барский не упоминал при мне о своем новом адресе. Да, вскользь он сказал, что этим вечером у него назначена какая-то встреча… Понимаю.

Лена склонилась над телефоном, и в висках у нее застучал болезненный молоточек.

– Понимаю, это означает, что все кончено, по крайней мере в отношении нас. Люди Заботина постараются его достать, значит, сейчас он либо мертв, либо пойман.

При этом она обследовала взглядом комнату. Она была пустой, без каких-либо украшений, кроме плакатов.

Их было много – прикнопленных к стенам булавками или скотчем – православные календари, лики, переснятых с икон святых соседствовали с полуголыми японками, репродукции картин старых фламандских мастеров, глянцевый плакат дианетчиков и радужные сусальные изображения Кришны. Очевидно хозяйка квартиры, которую сняли для нее, порядком сдвинулась на религиозной почве, но так и не остановилась на какой-то одной религии и верила во все разом.

– Нет, девочка моя, еще далеко не все кончено, в этом нет сомнения.

Голос Солдатова заставил ее вздрогнуть и вернуться в настоящее.

– Оказалось, что этот ваш Барский знает свое дело и слишком ловок, чтобы отдать себя в хилые лапки наших головорезов. Берзиньш выполнил свое дело и заманил Барского, как и было условлено, на платформу, сделав все, чтобы они могли его схватить. Затем, когда заботинские головорезы пытаются это сделать, он бросает под колеса поезда одного, ранит другого, дает Берзиньшу такого тумака, что тот ложится в больницу с повреждением шейного позвонка, и исчезает, проскальзывает перед поездом. Идиоты! Кто их просил путаться у нас под ногами?! Почему они не могли связаться с нами перед тем, как посылать машину.

– Понимаю. Тогда это значит…

У Лены снова чуть дернулось лицо.

– Боюсь, это ничего не значит, дорогая моя. Барский не погиб. Этот парень живуч, как кошка. Он проявил себя с лучшей стороны, и нам предстоит та еще работенка – схватить его и доставить пред ясные очи нашего шефа.

Солдатов был не в духе, а связь была плохая. Голос его как скрипел, как бензопила.

Лена сосредоточилась на том, что она знала о Барском.

– У меня сложилось впечатление, что он сам появится у Корсовского причем в весьма скором времени. Такова специфика задания.

– Понимаю. Да, не завидую я нашему боссу. Будем надеяться, что вы правы. Если это действительно так, и мы его не поймаем, это будет дорого стоить. Ну, а теперь, пока Кравцов спит, мы объявим этого его протеже в федеральный розыск. За убийство. Ночной смене постовых раздадут его портреты и, полагаю, его вскоре схватят. У вас для меня больше ничего нет? Только то, что вы сказали об этом младенце Корсовского?

– Совершенно верно. Он сказал, что свяжется со мной, если что-то пойдет не так, как надо, но это маловероятно.

– Отлично. Тогда надо подождать и посмотреть. Я приставлю к Корсовскому «хвост», а вы сидите и молите Бога, чтобы Барский связался с вами.

– Хорошо.

Генерал некоторое время молча сопел в трубку.

– Что-нибудь еще? – осведомилась она.

– Да, Андрюша Трубенков погиб.

– Как? – спросила она как можно более теплым и сочувственным тоном.

– Под колесами поезда. Его убил ваш напарник…