«Джамп» значит «Прыгай!»

– Это ничего бы не изменило, – заверил его Барский. – Просто пришло время и плод созрел. Вы оказались в роли затравленного зверя. Вначале за вами устроил охоту один охотник-одиночка, затем уже целая кавалькада. Я тут всего лишь в роли бультерьера. Мне надо только одно – затравить зверя, а убивать вас будут другие. Однако, конечно же, вы не этой женщины боялись, а совершенно другой. Весной 1978 года вы женились на дочери одного из опаснейших людей в стране, а в ноябре у вас родился сын. Несколько раньше времени, но это не страшно.

Страшно то, то он оказался болен. Тяжело и неизлечимо болен. Заражен он был своим же отцом, и болезнь эта называлась СПИДом. Провинциальный врач, обследовавший ребёнка, сам не справился с анализом крови и послал его в Москву. Ответ был получен сокрушительный, однако отец, то есть вы, с анализом не согласились и представили на суд врачей, полную пробирку крови. Увы, кровь принадлежала девочке. Вторая проба крови принадлежала мальчику, но его группа крови оказалась совершенно иной.

В те же дни на улицах вашего городка исчезли двое детей. Поиски привели на городскую свалку, и во всем обвинили местного бомжа. Но затем вдруг пропал и третий ребенок – ваш сын был выкраден из коляски. Его тоже причислили к жертвам бомжа, однако его останков так и не нашли.

Лишь позже на суде, чудак, местный телемастер, заявил, что видел, как какая-то цыганка склонилась над коляской и взяла оттуда ребенка, прошла по улице и села в красную машину «москвич». Однако слова этого «Кулибина» не были приобщены к делу. Больше того, его подвергли самым ужасным репрессиям, какие только были возможны в нашей страны после сталинских времен и на основании сфабрикованных доказательств усадили человека на двадцать лет. Однако он не умер в тюрьме, а выжил и вышел на свободу, но затаил ненависть к вам, Корсовский, и поклялся отомстить. Примерно такой же лютой ненавистью возненавидел вас и врач, принимавший вашего младенца – и в итоге оба они вышли на вас с разоблачительным материалом. Врач был способен доказать, что вы не только больны СПИДом, но еще являетесь сексуальным маньяком, поскольку с детских лет сожительствуете со своей приемной сестрой. Она очень любила вас. Буквально боготворила. Мало того, что вы были сильнее и умнее ее, вы же были еще и старше ее (а она и в возрасте тринадцати лет была развита как пятилетняя), вы были и любовником ее и мужем. Она беспрекословно вам подчинялась.

В то же время она ненавидела вашу молодую жену. Поэтому ей доставило истинное удовольствие выполнить ваше поручение и похитить из коляски ребенка, когда мать зашла в магазин. Вы уже ждали ее неподалеку в машине. Куда вы дели ребёнка мне неизвестно, но план был продуман достаточно хитроумно, если бы не местный парень – телемастер Крюков, который обратил внимание на женщину в длинном платье и в длинном платке – именно так ходила ваша сестра Дора – которая взяла из коляски ребенка.

Вы расправились с телемастером, расправились с врачом, но рано иди поздно правда все же стала выходить наружу. Когда врач попытался вас шантажировать, вы убили его в баре для геев. Затем вы в чем-то заподозрили своего стилиста и тоже убили его, и когда Крюков напомнил вам о цыганке, вы отправили своих громил убить его. Вы сделали всё это, Корсовский, потому что боялись одной единственной женщины – своей жены – и не просто ее, а ее отца, который являлся вашим негласным покровителем и некоронованным королем всей российской преступности. Уж он-то, узнай о том, что вы покусились на жизнь его внука, стер бы вас в порошок.

– Что… сколько… что вы теперь от меня хотите, – обессиленный спросил Корсовский.

– Вы должны немедленно позвонить премьер-министру и объявить…э-э-э… – Барский заглянул в шпаргалку, – «суверенный дефолт».

– Нет! – воскликнул Корсовский. – Никогда!

– Да, и сейчас же, немедленно. Звоните!

– Да вы хоть понимаете, что означает это страшное для любого экономиста слово «дефолт»? Это гибель экономики государства, это страшнейший кризис, это обесценивание денег, наконец! Только идиот или маньяк может предлагать такое.

– И тем не менее вы сделаете это, – заявил Барский. – потому что в противном случае вы погибнете. В вульгарно физиологическом смысле этого слова.

– Да, – неожиданно быстро согласился Корсовский и хихикнул. – Почему бы и нет? Что мне помешает сделать это? Кидняк так кидняк. Мы кинем их, они кинут нас… – Он взял телефон-трубку и сказал: – Алло, Владик? Да, я все решил и взвесил. Объявляй дефолт. Да, другого выхода нет. Абсолютно точно. Не волнуйся, ничего страшного не будет, Россия-матушка еще и не то переживала. Объявляй мораторий по выплатам на девяносто дней, замораживай все валютные счета и прекращай перевод средств за границу. Смелее, дружок, трус в карты не играет! – с этим напутствием Корсовский захлопнул трубку и со странной улыбкой воззрился на Барского. – Ну, что вам еще от меня нужно?

В эту минуту раздался истошный вопль:

– Остановись, ублюдок!