Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

«Поворачивайте! Поворачивайте повозки!» Тем временем взошло солнце. Люди увидели, что они вернулись на прежнюю стоянку, и принялись горестно восклицать: «У нас не осталось ни воды, ни топлива, все мы теперь погибнем». Они поставили повозки в круг, выпрягли быков и возвели навес. Затем все залезли под повозки, где и лежали, предаваясь отчаянию. «Если и я ослабну в усердии, все погибнут», – подумал Бодхисатта. Время было еще раннее, стояла прохлада, и он бродил по пустыне, пока не увидел места, поросшего травой и кустарником. Решив, что там должна быть вода, он велел принести заступ и рыть землю. На глубине в шесть десятков локтей копавшие натолкнулись на камень и тотчас же прекратили работу. Бодхисатта угадал, что под камнем должна быть вода, спустился в выкопанный колодец и приложил ухо к камню. Услышав журчание, Бодхисатта поднялся наверх и сказал самому младшему в караване: «Друг мой, если и ты не будешь тверд в усердии, все мы погибнем. Яви же упорство, возьми это железное рубило, спустись в колодец и что есть мочи бей по камню». 

Вняв речам Бодхисатты, юноша исполнился усердия. Все стояли с опущенными руками, лишь он один спустился в колодец и принялся долбить камень. Камень под его ударами треснул, и сквозь трещину устремилась вверх струя воды высотой с пальму. Все вдосталь напились и омыли тела свои. Затем, изрубив для костра запасные тележные оси, упряжь и всякое избыточное снаряжение, сварили рис, насытились сами и накормили быков. Когда же солнце зашло, они привязали близ колодца кусок ткани и направились в ту сторону, куда им было надобно. Там они продали свои товары, выручив вдвое и вчетверо против того, что было уплачено, и разошлись по домам. С истечением же отпущенного срока каждый из торговцев окончил свой жизненный путь и перешел в иное рождение в соответствии с накопленными заслугами. Такова же была и судьба Бодхисатты, который прожил жизнь, раздавая милостыню и совершая другие добрые поступки». 

Заканчивая свое наставление в дхамме, Просветленный – теперь уже он был и Пробужденным – спел такой стих: 

Пустыни плоть усердно рассекая, 

искатель обретает в недрах влагу, – 

Так и святой, исполненный усердья, 

покой души пусть обретет ко благу. 

Разъясняя смысл своего рассказа, Учитель открыл слушателям Четыре Благородные Истины, которые помогли бхиккху, ослабшему в усердии, утвердиться в арахатстве. 

Поведав обо всем и слив воедино стих и прозу, Учитель истолковал джатаку, так связав перерождения: 

«Юношей, который благодаря своему усердию расколол камень и напоил народ, был этот бхиккху, выказавший ныне недостаток усердия, торговцами были ученики Пробужденного, сыном же торгового старшины – я сам».

(Перевод Б. Захарьина)

Джатака о постоянстве

Словами: «Не ест ни риса, ни травы...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал свой рассказ об одном мирянине и монахе. 

Жили, рассказывают, в Саваттхи двое друзей. Один из них, хоть и принял монашество, ежедневно наведывался к другому. Тот оделял его подаянием и после трапезы отправлялся вместе с ним в монастырь, где проводил день в беседе со своим другом. Только с заходом солнца отправлялся он назад в город. Монах провожал его до городских ворот, а затем возвращался к себе в келью. Взаимная преданность друзей вскоре стала известна всем монахам в монастыре. И вот однажды, когда бхиккху, сидя в зале собраний, говорили об этой дружбе, вошел Учитель и спросил их: «О чем это вы, братия, тут беседуете?» Монахи ответили: говорим, мол, о таком-то и таком-то. Учитель тогда заметил: «О бхиккху, не только ныне ведь эти двое столь преданны друг другу — они и прежде тоже отличались взаимной преданностью». И он поведал монахам о том, что было в минувшей жизни. 

«Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал Брахмадатта, Бодхисатта был советником царя. И жил при дворце некий пес, который постоянно заходил в загон к царскому слону и, когда того кормили, подбирал и проглатывал падавшие на пол рисовые катышки. Так изо дня в день, чтобы прокормиться, он посещал царского слона, постепенно они подружились, и пес стал есть вместе со слоном. Теперь они уже не могли жить друг без друга. Потехи ради, пес часто цеплялся за хобот слона и раскачивался на нем из стороны в сторону.