Джейсон

Две недели спустя, Джей-Джей должна была приехать в Сент-Луис. Я сильно нервничала. Можно было подумать, что у меня уже было достаточно секса, достаточно нарушенных табу, традиционных ценностей и ничто уже не способно было меня смутить, но это было не так. И я была очень этим недовольна; казалось, если выкинешь в окно все правильные и традиционные идеи о сексе и взаимоотношениях, это должно сделать тебя невосприимчивой к смущению или стеснению, но не делало. Мне хотелось разозлиться, но я знала, что это выведет меня из себя, так что я готова была сопротивляться порывам. Я дулась. Я разрешила себе быть сердитой настолько, чтобы дуться на то, что чувствовала себя опять шестнадцатилетней и будто споткнулась перед трибуной, упав на главную чирлидершу и звезду-квотербека.

Я нервничала и сердилась вплоть до момента, когда увидела, как Джей-Джей вышла из толпы аэропорта Ламберта. Мы увидели ее первыми, потому что стояли на возвышенном участке, на котором были представлены разнообразные местные художества и поделки. Искусство меня иногда озадачивало, но это был отличный способ разглядеть кого-нибудь в толпе для таких невысоких людей, как мы с Джейсоном. Ее лицо загорелось, как будто кто-то зажег свечу под кожей и счастливое сияние озарило ее, прохожие оглядывались на нее и Джейсона, пока он бежал к ней. Она бросила свою большую сумку на пол и бросилась на него. Он фактически оторвал ее от земли, ему это удалось даже несмотря на то, что у него рост 165 сантиметров, а у нее 177; она согнула колени и он подобрал их, держа ее на весу, пока они целовались и он медленно поворачивался на месте, будто они танцевали под шум толпы.

Ее прямые светлые волосы были собраны в хвост и были почти такого же цвета, как у Джейсона; он был поменьше нее ростом, но ее отточенное тело танцовщицы состояло сплошь из костей и мускулов и она казалось более тонкой, по сравнению с его большим, накачанным телом, которое давало ощущение физического превосходства, так что он казался больше, даже несмотря на то, что она была намного выше. Он опустил ее и она приземлилась на землю ногами в обуви на плоской подошве, в позицию, более подходящую для танцев; видно было, что она это сделала не задумываясь, также как я использовала оружие, так что практика и память тела всегда на поверхности, ожидают только подходящего случая. На ней были комфортные коричневые кеды, легкие коричневые слаксы и короткая коричневая куртка, под которой была надета шелковая свитер-сорочка — они всегда мне казались слишком теплыми. На ней даже был золотисто-бронзовый шарф, искусно обернутый вокруг шеи и плеч. Смотрелось здорово, как настоящий наряд. Честно говоря, я не понимала, зачем нужны такие аксессуары, если ты игнорируешь туфли и драгоценности; шарфы меня действительно ставили в тупик.

Поэтому меня одевал Натаниель: черные кожаные джинсы были заправлены в черные до колен сапоги с 8 сантиметровыми каблуками, черный топ с глубоким декольте был заправлен в джинсы и ремень, который Натаниель нашел в не очень дорогом магазине, но товары там были высокого качества. На ремне была пряжка в виде полумесяца, а над ним висел сделанный на заказ кожаный пиджак, закрывавший все так, чтобы не был заметен пистолет сзади. Я никуда не ходила безоружной. На Джейсоне была светло-голубая футболка, заправленная в темно-синие джинсы, черный ремень, подходивший к ботинкам, выглядывавшим из-под джинсов. Цвета делали его глаза еще более голубыми и ему очень это шло. Натаниель был в своих черных кожаных джинсах, заправленных в черные до колен сапоги с пряжками и на платформах, но по сравнению с моей или Джейсона гладкой кожей, они смотрелись так, будто родом из научной фантастики. На Натаниеле была черная футболка, серебряный ремень с пряжкой, которая была сделана в форме солнца/полумесяца. Я не замечала до аэропорта, что он постарался, чтобы у нас даже пряжки совпадали. Мы смотрелись так, будто шли в готский ночной клуб или снимались в каком-то футуристическом, но нереалистичном фильме, где все опасные люди носят черное и выглядят круто. Я начала было возмущаться, но, честно говоря, вся наша повседневная одежда была черной с небольшими вкраплениями красного, фиолетового и синего.