Джек Кетчам. Повести и рассказы.

— Да у него там дубинка-элекрошокер для крупного рогатого скота, — сказала она, выдавая свое происхождение из Западного Чикаго. — Еще один глоток, и мне захочется его пососать.

Бернис хихикнула.

— Составить компанию?

— Нет, черт возьми.

Бармен вернулся с ее напитком. Теперь в его манере поведения чувствовалась легкая фамильярность. Она говорила о длительном общении с дешевыми и красивыми женщинами в каждом темном уголке влажного, пахнущего сексом континента. Он наклонился над стойкой бара.

— Могу я еще что-нибудь для вас сделать, леди?

— Нам нужно поговорить, — сказала Бернис.

— Позже, — сказала Рамона.

Бармен был уверен, что может позволить себе быть несдержанным.

— Конечно, — сказал он и удалился.

— Предлагаю отключить тормоза на "Меркурии", — сказала Бернис.

— Я не знаю как. А ты знаешь?

— Нет. Но мы можем залезть в машину и отключить все, что увидим, и, вероятно, что-то окажется тормозами.

— Блин, Бернис. Мы, наверное, сделаем так, что машина не заведется. Как ты собираешься убить его таким образом?

— Да. Ты права. Слишком рискованно.

— Надо попробовать блинчики. Тебе ведь нравятся блинчики?

— Блинчики очень вкусные, — сказала Бернис.

Рамона рассеянно кивнула, постукивая ногтями по барной стойке. Ногти были бордовыми, потому что на ней было бордовое платье и вишневые туфли. Она выглядела совершенно по-домашнему в гастрономическом декоре бара.

— ЛСД у тебя еще есть? — спросила Бернис.

— Все перемолото и ждет, когда его добавят в тесто. Проблема в том, что он постоянно говорит, что завтракает на заводе и хочет только кофе. Может, в субботу.

— Мона, в субботу я ужинаю у невестки! Я же тебе говорила. Слушай, давай еще раз пробежимся по всем вариантам и выберем что-нибудь. Я хочу покончить с этим. Прямо сейчас.

Рамона кивнула. Ждать субботы было неудобно и для нее. Ей бы хотелось привести бармена домой и отдаться ему по-настоящему. Но с Говардом ей, судя по всему, придется довольствоваться быстрым сексом у писсуара в мужском туалете. Время поджимало.

Она поймала взгляд бармена и медленно, влажно провела языком по губам. Бармен улыбнулся и подмигнул.

Танцовщица топлесс посмотрела на свои груди и сравнила их с грудями Рамоны. К сожалению, они оказались короче. Она решила носить их более вызывающе.

— Ну ладно, — сказала Рамона. — В "Будвайзере" снотворное, в фасолевом супе — щелочь. Думаю, можно засунуть патроны 45-го калибра в карбюратор. Они взорвутся и вышибут ему мозги. Скажем, что это сделали дети.

— Нам еще нужно найти карбюратор.

— Да. Сейчас нам лучше всего было бы придумать, как зафиксировать иглу для подкожных инъекций и впрыснуть в него пузырек воздуха. Но ты должна была пойти и бросить эту чертову штуку.

— Мне очень жаль, Мона. Просто это была такая хорошая идея, что я занервничала.

— Все в порядке, Бернис. Нужно учитывать такие вещи. Но пока мы должны это исключить. Думаю, смерть от ножевого ранения трудно будет выдать за несчастный случай.

— А патроны в карбюраторе — это рискованно.

— Может быть. Но, честно говоря, обращение со щелочью меня чертовски беспокоит.

— Меня тоже.

— Итак, учитывая фактор времени, я бы сказала смерть от пива.

Бармен перегнулся через стойку.

— Почему бы тебе просто не забить этого сукиного сына дубинкой до смерти? — спросил он.

— О, Боже, — сказала Рамона. — Это показывает, как много ты знаешь. Ты представляешь, что парень, о котором мы говорим, такой же большой, как ты? Как ты думаешь, смогла бы я забить тебя дубинкой до смерти?

Бармен пожал плечами.

— Вас двое. Допустим, он спит.

— Да, умник, допусти, что спит.

— Итак, подстерегаешь его ночью, когда он немного выпьет, убиваешь, а потом бросаешь где-нибудь со скал, и все выглядит так, будто он напился и пошел гулять туда, куда не следовало. Что в этом такого?

Бернис это уже порядком надоело. В конце концов, он положил глаз не на ее сиськи.

— Эй, — сказала она. — А тебя кто спрашивал? Хочешь наняться на работу или как?

— Черт возьми, нет.

— Тогда, просто налей мне и моей подруге еще по одной, а если нам понадобится твой совет, мы его попросим. Хорошо?

— Полегче, Бернис, — сказала Рамона. — Этот милый человек как раз собирался угостить нас. Так ведь?

Она улыбнулась. Он решил, что не возражает против мазка персиковой помады у основания ее передних зубов.

— Ну, да, — сказал он. — Раз уж вы об этом заговорили.

— Ты просто душка.

Рамона взглянула на Бернис. Было очевидно, что ее двойники наконец-то догнали ее. Она тяжело опустилась на барный стул. Родинка у нее на шее не появлялась уже больше двадцати минут. Ее верхняя губа то поджималась к нижней, то наоборот, словно пара червей, боровшихся на ее бледном, нарумяненном лице.

— Тебе лучше отказаться от соуса, — сказала Рамона.