Джек Потрошитель

В понедельник после убийства Элизабет Страйд Томас Корам вышел из дома своего друга в Уайтчепеле и обнаружил нож на нижней ступеньке лестницы, ведущей в прачечную. Лезвие было примерно с фут длиной с тупым кончиком и черной рукояткой. Нож был завернут в окровавленный белый носовой платок и перевязан бечевкой. Корам не стал трогать нож, а немедленно бросился за местным констеблем, который позже показал, что нож лежал на том самом месте, где он сам стоял всего час назад. Констебль описывает нож, как «испачканный» засохшей кровью. Как ему показалось, это был обычный кухонный нож. Сикерт отлично готовил и часто развлекал своих друзей, готовя им что-нибудь необычное.

Полиция стала опрашивать членов социалистического клуба, распевавших свои песни, пока убивали Элизабет Страйд, а Потрошитель спокойно направился к Майте-сквер, где крутилась другая проститутка, Кэтрин Эддоуз, недавно вышедшая из тюрьмы. Если Потрошитель направился прямо на Коммершиал-роуд и свернул налево на Олдгейт Хай-стрит, чтобы попасть в лондонское Сити, место его следующего преступления оказалось всего в пятнадцати минутах ходьбы от места предыдущего убийства.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ПОДОБНЫЕ ТИПЫ

Кэтрин Эддоуз провела вечер пятницы в ночлежке к северу от Уайтчепел Роуд, потому что у нее не было четырех пенсов, чтобы заплатить за свою половину постели Джона Келли.

Она жила с ним уже семь или восемь лет в меблированных комнатах на углу Флауэр и Дин-стрит в Спиталфилдзе. До Келли Кэтрин жила с Томасом Конвеем и родила ему троих детей. Двум мальчикам было пятнадцать и двенадцать лет, а двадцатитрехлетняя дочь Энни вышла замуж за трубочиста.

Сыновья жили с Конвеем, который бросил Кэтрин из-за ее беспробудного пьянства. Кэтрин годами не виделась ни с ним, ни с детьми. В прошлом она иногда приходила, но только тогда, когда ей нужны были деньги. Хотя они с Конвеем не были женаты официально, он кое-что ей покупал и платил за нее. Его инициалы были вытатуированы на ее левом предплечье.

Кэтрин Эддоуз исполнилось сорок три года. Она казалась очень худой. Тяжелая работа и пьянство наложили неизгладимый отпечаток на ее внешность, но когда-то она была довольно привлекательной со своими высокими скулами, темными глазами и черными волосами. Они с Келли кое-что приворовывали на улицах, а иногда она мыла и чистила комнаты. Осенью они обычно уезжали из Лондона, потому что начинался сезон сбора урожая. Вернулись в город они только в четверг. Вместе с тысячами других бедняков они собирали хмель в графстве Кент. Работа была тяжелой и низкооплачиваемой. Кэтрин и Келли получали не больше шиллинга за бушель, но по крайней мере можно было хоть на время выбраться из грязи и тумана и подышать свежим воздухом. Они жили, как короли, ночевали в амбарах, кормились на фермах. К возвращению в Лондон у них не осталось ни пенса.

В пятницу, 28 сентября, Келли вернулся в меблированные комнаты на углу Флауэр и Дин-стрит в Спиталфилдзе, а Кэтрин осталась на свободной кровати в ночлежке. Неизвестно, что она делала той ночью. На следствии Келли показал, что она не была уличной женщиной, поскольку он не потерпел бы, чтобы его женщина была с каким-нибудь другим мужчиной. Кэтрин никогда не приносила ему денег по утрам, сообщил Келли, желая развеять последние сомнения в том, чем женщина зарабатывала себе на жизнь. Он утверждал, что Кэтрин не была алкоголичкой и напивалась лишь изредка, по особым случаям.

Кэтрин и Келли считали себя мужем и женой и регулярно платили по восемь пенсов за двуспальную постель в ночлежке. Впрочем, иногда они ссорились. Несколько месяцев назад Кэтрин ушла от Келли на «несколько часов», но Келли под присягой поклялся, что в целом они с Кэтрин жили вполне мирно. Он сказал, что в субботу утром она предложила заложить кое-что из собственной одежды, чтобы купить еды, но он настоял на том, чтобы заложить его ботинки. Кэтрин так и сделала, выручив полкроны. Эта закладная квитанция и еще одна, которую они купили у какой-то женщины на сборе хмеля, надежно покоились в одном из карманов Кэтрин. Она не теряла надежды на то, что когда-нибудь сможет выкупить ботинки Келли и остальные вещи.

В субботу утром, 29 сентября, Кэтрин встретилась с Келли между десятью и одиннадцатью часами на старом вещевом рынке в Хаундсдиче, возникшем на месте старинного римского рва, окружавшего Лондон. Хаундсдич располагается между Олдгейт Хай-стрит и Бишопсгейт Уизин. Этот район с северо-востока прилегает к лондонскому Сити. Большую часть вырученной суммы Кэтрин и Келли потратили на еду. После плотного завтрака Кэтрин отправилась по своим делам. И меньше чем через пятнадцать часов она оказалась хладным трупом, из которого вытекла практически вся кровь.