Джек Ричер, или 61 час

— Я заеду за тобой через десять минут.

Ричер вернулся в гостиную. Джанет Солтер посмотрела на него. Он рассказал ей о том, что происходит, куда собрался поехать и зачем.

— Если полицейским придется уехать, что вы будете делать?

— Запрусь в подвале, — ответила она.

— И что с собой возьмете?

— Мой пистолет.

— Когда?

— Сразу, как только они уедут.

— Правильно, — кивнул Ричер. — Сразу, немедленно, мгновенно, без малейших задержек, еще до того, как полицейские выйдут за дверь. Вы запретесь там и будете оставаться в подвале до тех пор, пока я не вернусь.

— С паролем.

— Верно, — снова кивнул Ричер. — И даже если полицейские не уйдут, вы спуститесь вниз, если начнется суматоха. Как только возникнут любые проблемы, вы сразу спускаетесь вниз, договорились?

— Вы думаете, что он может оказаться в доме, когда полицейские все еще будут здесь?

— Надейся на лучшее и готовься к худшему. Если у полицейских появятся неприятные предчувствия, они сразу вам о них не скажут. Они не захотят выглядеть глупо, если окажется, что это ложная тревога. Поэтому решение вы должны принимать сами. Верьте своей интуиции. И как только возникнут любые сомнения, сразу отправляйтесь вниз. Случайная пуля может убить ничуть не хуже, чем прицельный выстрел.

— Как долго вас не будет?

— Около двух часов.

— Со мной все будет хорошо.

— Да, если вы сделаете так, как я прошу.

— Я обещаю, что сразу спущусь в подвал, запру дверь и буду ждать пароль.

Ричер кивнул и больше ничего не сказал.

Джанет Солтер будет в безопасности.

Ричер вышел в коридор и надел огромную куртку. Проверил карманы — шапка, перчатки, пистолет. Все на месте. Зазвонил телефон. Женщина, сидевшая на ступеньке, ответила на звонок и сразу протянула трубку Ричеру.

— Да? — сказал он, рассчитывая, что это Петерсон.

— Мы сумели отыскать часть списка грузов, — сказал голос из Вирджинии.

— И?

— И остаток жизни я проведу, рассчитываясь с этим парнем. Ты представляешь, как трудно было добыть никому не нужный лист бумаги, написанный пятьдесят лет назад?

— У них работают такие же клерки, как у нас. Чем им еще заниматься?

— Они утверждают, что у них полно работы.

— Не верь им. Так что в списке?

— Сорок тонн излишков оборудования, доставленных с бывшей Восьмой авиабазы в Великобритании. С аэродромов бомбардировщиков времен Второй мировой войны в Восточной Англии. Они закрыли их в середине пятидесятых, потому что посадочные полосы стали слишком короткими.

— А там не написано, о каких излишках идет речь?

— И да, и нет. В общем, говорится о потребностях экипажа, а также упоминается имя производителя, но его никто не помнит, и код, который теперь никто не понимает.

— Даже парни из Лэкленда?

— Даже они. Мы имеем дело с древней историей.

— Насколько я помню историю древних времен, мы не привозили излишки снаряжения, оставшегося после Второй мировой войны, сюда из Европы. Мы либо все выбрасывали прямо там, либо продавали на месте. Оставляли деньги в местной валюте и использовали их для оплаты стипендий Фулбрайта. Убить двух зайцев одним ударом. Мы избавились от уймы старого барахла и, благодаря образовательным программам, принесли мир, братство и взаимопонимание.

— Да, так и было в те дни.

— Какой код?

— Н06БА03.

— Для меня это пустой звук.

— Как и для всех. Может быть, речь о нижнем белье. Или о шлемах.

— Мы не стали бы перевозить по воздуху сорок тонн нижнего белья или шлемов из Европы. В этом нет никакого смысла. Дешевле раздать или сжечь.

— Значит, мы не могли это раздать или продать. Или сжечь. Проблемы безопасности. Возможно, стрелковое оружие. Насколько я помню, пилоты Второй мировой войны его имели. На случай, если их собьют над вражеской территорией.

— А как назывался производитель?

— Какая-то компания, «Королевские лаборатории».

— Повтори.

— «Королевские лаборатории».

— Дерьмо, — пробормотал Ричер.

— Что?

— Сорок тонн? Должно быть, они шутят.

— Ричер, что?

— Мне нужно уйти.

Как только Ричер увидел свет фар, он выскочил из дома и быстро зашагал по подъездной дорожке, чувствуя, как мороз набросился на него, точно лютый зверь. Колеса машины Петерсона скрипели по смерзшемуся снегу. Он притормозил, и Ричер сел. Обогреватель гнал чуть теплый воздух. Ричер не стал снимать шапку и перчатки. Петерсон развернулся, автомобиль запрыгал по колее и выехал на улицу. Вскоре они свернули направо и покатили на юг, медленнее, чем летом, но быстрее, чем если бы вокруг было много других машин. Всего девять вечера, но город уже собрался спать. Люди попрятались в домах, и машина Петерсона была единственным движущимся предметом в мире.

Через десять миль они свернули и двинулись дальше параллельно автостраде. Высоко в небе висели редкие тучи, и лунный свет с легкостью проникал сквозь них. Ветер, упорно дующий с запада, все еще нес ледяную пыль. Она оседала на ветровом стекле тонким абразивным слоем, похожим на алмазное напыление, и щетки не могли с ней справиться. Петерсон включил разморозку стекла, но ему приходилось наклонять голову, чтобы смотреть на дорогу сквозь чистые круги, которые уменьшались с каждой оставленной позади милей.