Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности

– У меня никаких, – ответила Нигли.

– Зато у тебя есть, О’Доннел, – медленно проговорил Ричер. – Я вижу, ты что-то придумал.

– Насколько ты мне доверяешь?

– Настолько, насколько я смогу тебя зашвырнуть, а это далеко, учитывая, какой ты тощий. А как далеко, ты узнаешь, если ошибешься.

О’Доннел встал с кресла, пошевелил пальцами и подошел к ноутбуку, стоящему на столе. Поставил курсор в диалоговое окно и что-то напечатал.

Сделал вдох и задержал дыхание.

Замер.

Подождал.

И нажал на «Enter».

На экране появилась директория файла. Перечень содержания. Крупно, четко и понятно.

О’Доннел выдохнул.

Он напечатал: «Ричер»[3].

Глава 18

Ричер отпрянул от компьютера, словно ему дали пощечину.

– Послушай, приятель, это нечестно.

– Ты ему нравился, – сказал О’Доннел. – Он тобой восхищался.

– Это как голос из могилы. Как призыв.

– Ты ведь уже здесь.

– Теперь все меняется. Я не могу его подвести.

– И не подведешь.

– Слишком сильное давление.

– Такого понятия не существует. Мы любим, когда на нас оказывают давление. Мы питаемся давлением.

Нигли стояла около стола, положив руки на клавиатуру, и смотрела на экран.

– Восемь отдельных файлов, – сказала она. – Семь – какие-то цифры, а восьмой – имена.

– Покажи имена, – попросил О’Доннел.

Нигли кликнула на иконку, и открылась страничка с вертикальным столбцом имен. В первой строке, жирным шрифтом да еще подчеркнутое, значилось имя Эзари Махмуд. Затем шли четыре западных имени: Эйдриен Маунт, Элан Мейсон, Эндрю Макбрайд и Энтони Мэтьюс.

– Инициалы везде одинаковые, – отметил О’Доннел. – Самое верхнее имя арабское, из какой угодно страны от Марокко до Пакистана.

– По-моему, сирийское, – выразила предположение Нигли.

– Последние четыре имени похожи на британские, – сказал Ричер. – Вам так не кажется? Они явно не американские. Скорее, британские или шотландские.

– И что это значит? – спросил О’Доннел.

– Складывается впечатление, что, проверяя чью-то биографию, Франц обнаружил сирийца с четырьмя вымышленными именами. Об этом говорит набор из пяти одинаковых инициалов. Может быть, у него рубашки с монограммами. А фальшивые имена британские, потому что у него британские документы, которые здесь будут проверяться не так тщательно, как американские.

– Вполне вероятно, – кивнул О’Доннел.

– Покажи цифры, – попросил Ричер.

Нигли открыла первую из семи электронных таблиц, состоящую из столбца дробей. В верхней строке стояло 10/12. В самой нижней – 11/12. Между ними располагалось двадцать с чем-то похожих чисел, включая повторение 10/12, а также 12/13 и 9/10.

– Дальше, – сказал Ричер.

Следующая таблица оказалась точно такой же. Длинная вертикальная колонка, начинающаяся с 13/14 и заканчивающаяся 8/9. Около двадцати похожих чисел между ними.

– Дальше, – повторил Ричер.

Третья таблица была примерно такой же.

– Это даты? – спросил О’Доннел.

– Нет, – ответил Ричер. – Тринадцать четырнадцатых не может быть датой, потому что в году только двенадцать месяцев.

– И что же это такое? Просто дроби?

– Не совсем. Десять двенадцатых было бы записано как пять шестых, будь это обычной дробью.

– Похоже на счет в игре.

– Игре в аду. Тринадцать четырнадцатых и двенадцать тринадцатых означает множество дополнительных иннингов и, возможно, трехзначный окончательный счет.

– Тогда что это?

– Покажи следующую таблицу.

Четвертая таблица тоже состояла из вертикального столбца дробей. Знаменатели были почти такими же, как в первых трех: 12, 10 и 13. А вот числители оказались меньше. 9/12 и 8/13. Даже 5/14.

– Если это счет, тогда кто-то сильно проигрывает, – заметил О’Доннел.

– Дальше, – попросил Ричер.

Тенденция сохранилась и в пятой таблице – 3/12 и 4/13. Самым большим числом оказалось 6/11.

– Кто-то возвращается в низшую лигу, – пробормотал О’Доннел.

В шестой таблице лучшим результатом было 5/13, а худшим – 4/11 и 3/12.

Нигли посмотрела на Ричера и сказала:

– Тебе во всем этом разбираться. Ты у нас специалист по математике. Да и вообще, Франц адресовал все это тебе.

– Я был его паролем, – возразил Ричер. – И все. Он никому ничего не адресовал. Это не послания. Если бы он хотел что-то нам сообщить, он бы придумал шифр попроще. Это его рабочие записи.

– Очень таинственные рабочие записи.

– Ты можешь напечатать их для меня? Я не могу думать, пока не увижу их на бумаге.

– Я могу напечатать их в бизнес-центре внизу. Именно по этой причине я теперь останавливаюсь в подобных местах.

– Зачем было громить офис, чтобы заполучить какие-то цифры? – спросил О’Доннел.

– Возможно, цифры их не интересовали, – ответил Ричер. – Возможно, они разгромили офис из-за имен.

Нигли закрыла таблицы и снова вывела на экран файл с именами: Эзари Махмуд, Эйдриен Маунт, Элан Мейсон, Эндрю Макбрайд и Энтони Мэтьюс.

– Так кто же такой этот человек?