Джемс Кук

Опередившие его реляции, посланные из Батавии, блестящие результаты астрономических наблюдений, ценнейшие материалы, собранные учеными, открытие Новой Зеландии, ее описания и карты, доказательство островного положения Новой Голландии, разрушающее гипотезу большинства о принадлежности этих земель к Южному Материку; дневники, говорящие об умелом водительстве корабля, смелости, находчивости и заботливости капитана, отзывы офицеров и матросов, превозносивших начальника, сразу выдвинули Кука на первое место в ряду мореплавателей и капитанов, сразу обратили на него взоры всего ученого мира Европы, королей, министров и тысяч людей, увлекавшихся описанием путешествий и нравов вновь открытых племен. «Вся Европа, со вниманием следящая за его открытиями, — пишет Кастера, — читала о них обширные реляции с громадным интересом».

В ученых обществах уже говорили о нем не как о «хорошем математике», а как о выдающемся астрономе, в Адмиралтействе — об опытнейшем капитане, в обществе — о герое, знаменитом англичанине, при дворе — о предмете зависти всех европейских монархов.

Ловкие издатели, спекулирующие на мещанских вкусах, учуяли поживу и завалили книжные лавки поддельными дневниками и описаниями путешествия разных размеров и разных цен, на все вкусы. Книжная биржа играла на повышение. Предлагались громадные деньги за подлинные дневники. Доктору Хауксворту — другу Кука, занявшемуся приведением в порядок для печатания его дневника, предлагали, не видав работы, тысячу фунтов стерлингов, колоссальную по тому времени сумму. Кто-то сумел ловко скопировать дневник Сиднея Паркинсона — художника, умершего на «Усердии», и выпустить его в роскошном издании с гравюрами и картами. Борзый копиист перестарался и наделал столько ошибок, так исказил факты, так напутал в датах и цифрах, что правительству пришлось потревожиться и наложить запрет на этот ходкий товар.

Слава породила многочисленных поклонников, продажную лесть.

На фоне официальной благожелательности четко выступают лица врагов. Стоящие в оппозиции к правительству аристократы землевладельцы. усматривающие в колониальных «затеях» короля гибель своих интересов, знающие содержание секретных инструкций, какими снабжало Кука Адмиралтейство, касавшихся многого, совсем не относящегося к науке. Ученые, под маской всяческих философских систем и гипотез скрывающие лицо все той же политической оппозиции, старающиеся сорвать «научные» начинания лордов-министров.

Эти две главные силы враждебного Куку лагеря, хотя и были значительно слабее его «друзей», занимавших слишком высокие посты и в Адмиралтействе, и при дворе, все же строили не мало препятствий, преодолеть которые’ было не легко. Политические группы избрали знаменитого путешественника мишенью для своих атак.

Быть может, единственными настоящими друзьями оставались Палиссер (правда, занимавший в Адмиралтействе одно из первых мест), доктор Хауксворт, Бенке и Соландер. Они прошли с Куком весь его жизненный путь, не запятнав себя неискренностью отношений и доказав самоотверженность в защите его взглядов и интересов. Если бы не эти четыре человека, Кук оказался бы совсем одиноким, окруженным хитросплетенной мишурой продажных чувств и политических интриг.