Джинсы мертвых торчков

– Марк, это же ЭН-СИН, блядь, Юарт! В школе я трахал телок под его плакатом! Для меня этот человек – легенда хауса! Это не ты должен мне ЭН-СИНА продавать. Это я должен продавать его ребятне с концентрацией внимания как у золотой рыбки. Они даже танцевать не хотят – просто выбрасывать вверх кулаки и орать «супер», ну и тереться друг о дружку, пока не зазвучит очередной сэмпл поп-хита. Они не хотят совершить путешествие со старым маэстро. Это как небо и земля.

– Ну так давай их просвещать, Дон. Ты ж когда-то был энтузиастом. – Поглядываю на Эмили, а та вытянулася на кровати, и ее длинное, худое тело почти приняло позу из йоги.

Из трубки вырывается громкий хохот.

– Замахаешься этот отживший номер вытягивать. Это же бизнес, бро, ну знаешь, как там: «К сожалению, в данном случае мы не можем это принять и совершить какие-либо…»

От разговора пиздец выпадаю на смуры. Но суть такова: Карл никогда не попадет на афишу «ЭДК» или «Ультра», если у него не появится еще одного поп-хита. Как ни парадоксально, на это пиздюк как раз таки способен. Но сначала я должен вернуть его в то место, которое он сейчас ненавидит, – в студию. Оглядываюсь на Эмили.

– Как насчет моей девушки, Эмили, диджей Ночное Видение?

– Мне нравится ее музон, но она не очень сексапильная.

– Не соглашусь, – говорю, искренне задетый. «Мои опустошенные мудя так бы не сказали».

– Ладно, только ради тебя: «Дом вверх дном», послеобеденный слот. Только скажи ей, чтобы немного оголилась. Может, чуть-чуть декольте. Сиськи ж у нее есть, так?

«Ебаный в рот. Кто ты вопще такой? Еще и „Дом вверх дном“: самая махонькая сцена».

– Ранний вечер. «Пустошь». Как раз по ее части.

– «Пустошь» зарезервирована под завязку. Могу устроить ей слот в «Квантовой долине», при условии что она умеет ставить транс.

– Да она сама, нахуй, транс, братан, – подмигиваю Эмили, которая кивает, как болванчик заведенный.

– С четырех до пяти.

– Вечерний слот, братан, выручай кореша.

В трубке слышится громкий вздох:

– Могу устроить с семи пятнадцати до восьми тридцати вечера.

– По рукам. Ты ебаный кобелина, и тебя будут долбить, пока штифты с орбит на ножках не повываливаются и не свесятся вдоль всего туловища всевидящей мошонкой, – говорю ему. «Этот мудак мгновенно объективирован и сексуализирован».

– Вау… спасибо, походу, – говорит он.

Када отрубаюсь, Эмили мгновенно оживает:

– Что это за хуйня была?

– Выбил тебе слот на «ЭДК», – говорю без лишнего пафоса, натягивая шмотье.

Я заметил, чё с диджеями, по крайней мере с моими, если сразу пальцеваться по поводу сейшена и всячески переться, эти пиздюки начинают гундеть, чё это не так уж и классно. Но если действовать без лишнего пафоса, они от эмоций аж верещат.

– «ЭДК»! Но это же не хухры-мухры!

– Правда, только в «Квантовой долине», ранним вечером, и тебе придется подпустить трансового драйва, – говорю с напускной хмуростью.

– Да это ж пиздато! «Квантовая долина» – лучшее пространство на «ЭДК»! Ты просто красавчик, Марк Рентон!

Все дело в управлении ожиданиями.

– Спасибо, – улыбаюсь, и телефон снова звонит.

– Да выруби ты его и иди уже ко мне!

– Не можу, зая, это нежелательно для нас обоих. Если я трахну одного с своих диджеев, придется трахать всех. Это называется «демократия». А я всегда беспонтово выступал по голубым делам. Давай на этом остановимся и обсудим позже, – предлагаю я, как тока телефон перестает звонить.

– Ты же не будешь говорить, что я тебя выебла, только чтобы выбить себе этот сейшен?

– Не мели чепухи: я ж твой директор. Это моя работа – ебут меня, в переносном смысле, а я выбиваю вам сейшена. Если хочешь ебаться с кем-то ради карьеры, ебись с промоутерами, а не с тем, кто и так уже имеет с тебя двадцать процентов.

Эмили плюхается назад, задумавшись над этим, а потом резко вскакивает:

– У меня есть насчет тебя теория, Марк Рентон, – говорит она, с издевкой выгибая бровь. Ну, понеслась: видать, все двадцатилетние телки покупают сумочки с зашитым в подкладку пингвиновским Фрейдом. – В молодости ты стеснялся своих рыжих волос на голове и лобке и тусовался с дружком, который был слегка симпатичнее, может, член у него был побольше, и с девушками он вел себя увереннее… Ну что, права я?

– Очень и ооочень сильно ошибаешься, это явно не про Рентона, зая, – говорю ей, обувая шузы, и тут на телефоне выскакивает имя Больного. – Сай… так. Иду.

– Ты куда? – спрашивает Эмили.

– Вкалывать ради тебя круглые сутки без продыху, – говорю ей, стукая по телефону, и чешу к двери.

Я пригласил Больного на наш концерт. Он приехал и помогает мине щас разрулить управленческую проблему. Системную: надо найти Конраду бабу. С тех пор как я рассчитался с Саймоном Дэвидом Уильямсоном, мы закорешились по интернету. Делимся ссылками на видосы старых групп, новые песни, ржачные новости за сексуальные попадалова и увечья – обычной шибанутой хуйней, которой народ щас обменивается.