Джокер и Палач

Так или иначе, Шишел предоставил ломать голову над этой и еще многими другими загадками Закрытого Мира высоколобым теоретикам, а сам предавался размышлениям о вещах, более ему близких. В этот раз речь шла не о технике ограблений банков (это хобби ему почти не нужно было в его теперешних странствиях). И не о превосходстве настоящей «Смирновской» над джином «Бифитер».

Шишела довольно сильно тревожило то обстоятельство, что совершенно оригинальное социальное и политическое устройство, которым хотела наделить население Заразы Ее Высочество, на глазах у него превращалось в нечто аморфное и столь привычное для странника по Мирам Периферии. Сам Шишел за идеи принцессы Фесты не особенно и держался, но за нее саму и за всю когорту «болел». В большинстве своем это были хорошие и энергичные люди. Только — слегка чокнутые. К счастью, противоборство различных социальных идей здесь, на девственной, заросшей лесами планете, не приняло особо кровавых форм. Земли кругом было достаточно. Кто хотел — уходили на индивидуальные фермы, кто настаивал на идеях коллективного земледелия — основали довольно широкий спектр хозяйств, от горстки кибуцев до парочки агропромышленных комплексов, основанных на наемном труде. Аграрии худо-бедно кормили города, и все вместе героически боролись с белоксинтезирующим и другим — уже чисто промышленным производством пищевых продуктов. Те, конечно, не отличались ни вкусовыми качествами, ни большим разнообразием. Но стоили куда как дешевле. Города благополучно наращивали торговлю и промышленность. Сейчас города эти слились в комплекс Семи Городов. В общем-то в столицу довольно анархического государства. Однако, несмотря на противоречивые законы и на чрезмерное свободолюбие и изобретательность подданных Престола по части объезда этих законов по кривой, все постепенно становилось на Заразе «как у людей». Даже кое-какая наука наличествовала — в полудюжине мини-университетов монастырского типа.

* * *

По части устройства государства принцесса придерживалась взглядов, абсолютно противоположных собственным экономическим теориям. Она была твердо уверена, что толком управлять государством может только специально для этой цели выращенная аристократия. Во главе которой стоит потомственный, воспитанный в строгости специально на роль арбитра государственных разборок, просвещенный монарх. Притом монарх абсолютный. Непререкаемый. Неподвластный никаким конституциям и сводам законов. Которые бывают хороши сами по себе. Но временами должны посылаться к черту и дьяволу.

Вообще, по глубокому убеждению Фесты, на любом уровне власти слово «куратора» того же уровня (из аристократов, конечно) должно «перешибать» любые законы и постановления избираемых для решения текущих вопросов «вполне серых демократических мышек».

Как видите, идее избираемой власти (если текущую работу по этой рутинной конституции будут осуществлять «серые мышки» и никогда при этом не вздумают соваться «свыше сапога») принцесса была не чужда. Точнее, идее нагрузить рутинной работой именно «избранников народа». Но только избранных не по территориальному или национальному признаку, а голосованием в цехах и гильдиях — по роду занятий. И по собственным, внутренним правилам этих объединений. «Сверху» задавалась только квота избираемых. Как правило, чисто по численности избирателей. Но иногда с поправкой на значимость данной категории избирателей. Те же, кто объединениями этими охвачен не был, вольны были создавать свои партии и фракции — типа клубов «по интересам».

Вся эта масса избранников учиняла парламенты, сельские и городские, и Большой Парламент и регулярно заседала, плодя законы и учреждая должности. Временами эта галиматья нарушалась кем-нибудь из кураторов от аристократии, который что-нибудь отменял или, наоборот, вводил. Исходя чаще всего из того, чего желала его левая нога. А иногда — из указаний Престола.

В общем-то эти идеи принцессы и ее единомышленников были воплощены в жизнь. Как ни странно, созданная система работала — ни шатко ни валко. Естественно, что почти все парламентарии были на ножах с кураторами и засыпали Престол жалобами на самоуправство и некомпетентность последних. Престол на эти стенания реагировал вяло. И чаще всего непредсказуемым образом.

В целом конечный результат, в который вылился весь этот политический эксперимент, содержал в себе много неожиданностей.

Сперва оказалось, что под рукой почти нет аристократов, которым можно было бы доверить дело управления государством. Ситуацию попытались исправить, пригласив на службу Престолу разбойное рыцарство с Парагеи и Дурун-Дана. Но вовремя остановились, так как население чуть не подняло мятеж. После этого принцесса принялась возводить в дворянское звание только местных — преимущественно участников первых волн переселения из Старых Миров.