Джозеф Антон

Очень скоро он проникся к своим охранникам огромной приязнью, в отличие от Мэриан, которая хуже переносила это вторжение в свое личное пространство и по возможности держалась от них подальше. Он оценил то, что они постоянно старались выглядеть при нем бодрыми и оживленными, чтобы поднять его дух, и старались, кроме того, не быть слишком заметными. Они понимали, что «клиентам» трудно мириться с присутствием полицейских на кухне, с их, вспоминая абсурдистский анекдот, «слоновьими следами в масленке». Они без малейшей досады прилагали массу сил к тому, чтобы оставить ему как можно больше пространства. А ведь большинству из них, как он очень быстро понял, было из-за характера этого конкретного задания в определенном смысле труднее, чем ему. Им, людям действия, нужно было совсем другое, чем привыкшему сидеть сиднем писателю, пытающемуся удержать то, что осталось от его внутренней жизни — от жизни ума и воображения. Он мог, размышляя у себя в комнате, час за часом проводить в неподвижности и довольствоваться этим. А они, стоило им даже недолго побыть в четырех стенах, испытывали такое же беспокойство, как заключенные в тюрьме. Правда, после двух недель работы они могли отправиться домой и отдохнуть. Не раз они с уважением и тревогой говорили ему: «Мы бы вашей жизни не выдержали», и оттого, что они это сознавали, их симпатия к нему увеличивалась.

Многие из них говорили, что такой способ охраны не соответствует обычной практике. Во всех иных случаях к «клиенту» приставляли «постоянную группу», которая занималась только этим человеком. Он, однако, не мог получить такую группу, поскольку круглосуточная работа на постоянной основе — это непомерная нагрузка для сотрудников. Поэтому его охраняли люди, откомандированные из других групп. Вообще-то это неправильно, говорили ему охранники. Все остальные, кого им поручали, вели обычную жизнь, продолжали профессиональную деятельность под их защитой, в то время как полицейские в форме, сменяясь, оберегали жилище «клиента». Вечером сотрудники Особого отдела привозили его домой, после чего отправлялись по домам сами, оставляя его на попечение обычных полицейских. «Операция «Малахит» — это не охрана в обычном смысле, — говорили ему. — Прятать людей — к этому нас не готовили. Это не наша работа». Но нормальная охрана стоила бы дороже: посменная работа полицейских в форме — это огромные расходы. А если у «клиента» не одно жилище, а больше, эти расходы еще увеличиваются. Начальство Скотленд-Ярда не готово было выделить на операцию «Малахит» такие деньги. Дешевле было прятать «клиента» и платить охранникам сверхурочные за круглосуточную работу. Полицейское руководство, становилось ему ясно, считало, что «клиент» операции «Малахит» полномасштабной охраны силами британской полиции «не заслуживает».

Он быстро понял, что сотрудников, выполняющих задания, и их начальство разделяет весьма и весьма многое. Мало о ком из руководящих чинов парни отзывались с уважением. За все годы у него очень редко возникали трения с членами охранявших его команд, и со многими он сдружился. А вот старшие (ни в коем случае, сказали ему, не надо называть их «высшим начальством», ведь «чем, собственно, они выше нас? Только должностью») дело другое. Недружелюбных мистеров Гринапов ему впоследствии пришлось повидать достаточно.