Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту

Джулия тоже научилась готовить ради мужчины — Пол Чайлд был гурманом, а когда они познакомились, она вообще мало что знала о кулинарии. Их свела война, а потом, когда она кончилась, Джулия стала опасаться, что ей трудно будет удержать его, потому и начала готовить всякие безумные яства. В особенности меня поразила ее попытка сварить телячьи мозги в соусе из красного вина. Разумеется, тогда она понятия не имела, что делает, и блюдо вышло просто ужасным — противные бледные клочки в фиолетовом соусе с комками муки. Но Пол все равно на ней женился. Я говорю «все равно», но готова поставить доллар, что он женился на ней именно потому, что никакая другая женщина не пыталась соблазнять его мозгами, причем плохо приготовленными, и только она, добиваясь его, не побоялась вызвать у него отвращение. Совершенно нелогичный, но совершенно правильный поступок.

Желая отблагодарить Дэвида Стрэтерна за роль Иоанна Крестителя на пятидесятидолларовой репетиции «Саломеи» Оскара Уайльда, я испекла печенье из кукурузной муки с орехами пекан по абсурдно сложному рецепту Марты Стюарт. К сожалению, рецепты Марты хоть и сложны, но до эротической кухни не дотягивают, видимо, потому, что в ее рецептах абсолютно все — от шрифта, которым они напечатаны, до указания марки сахара и адреса, где он продается, — прямо-таки кричит о том, что это рецепт Марты. Возможно, Марта горяча в постели, откуда мне знать, но когда пытаешься кого-то соблазнить, не очень-то хочется, чтобы ее образ маячил перед глазами. Я бы приготовила что-нибудь из «Искусства французской кухни», но у Джулии просто нет рецептов миниатюрного печеньица, которое можно было бы оставить на пороге или послать с нарочным за кулисы, — все ее блюда хрупкие и громоздкие. Если вам понадобится послать что-то съестное в подарок, обращайтесь к Марте Стюарт.

Трудно представить, что кто-то способен выпечку признать актом измены, разве что члены особо строгих мусульманских общин. И все же наблюдать за тем, как я раскатываю слои кукурузного теста, присыпаю их мелко нарубленными орехами и корицей, поливаю растопленным маслом и накрываю следующим слоем и повторяю все эти манипуляции с завидным терпением, для Эрика было сродни тому, как если бы я, сделав эпиляцию зоны бикини, отправилась на деловую конференцию в Даллас. Он закатывал глаза к потолку, не особо злобно ворчал, но все же понимал, что я делаю.

Мы с Эриком договорились встретиться в театре после работы, но я отпросилась и приехала пораньше. Не потому, что собиралась сделать что-то неблагоразумное, нет, просто я не хотела, чтобы Эрик видел, как я тихонько подсовываю кассирше тарелку с печеньем с приложенной кокетливой запиской или прошу кого-нибудь отнести ее за кулисы мистеру Стрэтерну, с которым «когда-то была знакома».

Как оказалось, я провозилась почти зря. Иоанн Креститель в «Саломее» — пожалуй, наименее сексуальная роль в истории человечества. По идее, роль, где по тебе ползает фигуристая нимфоманка, должна быть сексуальной, однако Дэвид с прилизанными волосами в роли Иоанна читал суровые проповеди. Мы сидели в темноте, глядя, как Дэвид разглагольствует, Аль ноет, а Мариса бьется в чувственных конвульсиях, и все избыточное эротическое напряжение, что возникло при выпечке печенья, без применения витало в воздухе. От голода у меня урчало в животе, мысли блуждали. Я думала о печенке.

Кому-то это покажется извращением, но, на мой взгляд, телячья печенка — самая сексуальная на свете еда. К этому выводу я пришла относительно недавно; большую часть своей жизни я, как и многие, относилась к печенке с брезгливой ненавистью. А к поеданию ее надо относиться с полной отдачей, как к взрывному космическому сексу. Помните то время, когда вам было девятнадцать и секс был чем-то вроде марафонского забега? Что ж, с печенкой все наоборот. Когда готовишь печень и ешь ее, торопиться нельзя. Нужно преодолеть смутное отвращение, смутный страх, смутное ощущение, что печенка — это слишком. Когда покупаешь печень у мясника, жаришь ее на сковороде, медленно ешь, от ее первобытной дикости никуда не деться. Печенка добирается до вкусовых рецепторов, о существовании которых вы и не подозревали, и отдаться этому полностью не так просто. В тот вечер, когда Эрик приготовил печенку, мне было жаль, что я слишком сильно устала и не могла насладиться ею сполна.

Когда репетиция закончилась (наконец-то) и зрители гуськом потянулись к выходу, я осталась на месте. Эрик стоял рядом, явно раздраженный восторгом, который волнами исходил от меня.

— Ждешь, пока он выйдет?

В ответ я спросила:

— Тут поблизости нигде нет хорошей мясной лавки?

— Что?!

— Вспомнила печенку, которую ты приготовил на прошлой неделе. Вкусная была.

— Правда? — Эрик не понимал, к чему я клоню, но я похвалила его стряпню, и этого было достаточно.

Он очень болезненно воспринимал все, что с этим связано. С широкой улыбкой он произнес:

— Если поторопиться, наверняка успеем заскочить куда-нибудь. Время еще есть.